Ольга Ёж Заветное желание

Первая их встреча была мимолетной и произошла на проселочной дороге. Мистрель, живущая, как и все ведьмы, вдали от поселка, спешила к жене плотника — помочь той избавиться от пятого бремени кряду. В этот раз женщина вынашивала двойню. Роды начались раньше срока и должны были проходить сложно. Ведьма не ждала, когда ее позовут, — она почувствовала боль женщины и, схватив заранее собранную корзину с травами, помчалась в поселок.

Магистр первой степени, почетный член Ордена «Бесконечного пути», победитель тридцать третьего чемпионата Россоша среди магов королевства и просто граф Дарагон да'Арийский спешил в поместье виконта да’Нарвинского.

Дело у него было, как считал колдун, очень важное — заключение брака со старшей дочерью виконта. Юной Жизель исполнился двадцать один год.

По договору, заключенному между покойным отцом графа да'Арийского и отцом девушки, они должны были пожениться еще три года назад, но Дарагон не спешил расставаться с холостяцкой свободой и нашел в документе пункт, который позволил отдалить «долгожданный» день свадьбы. К большому сожалению мужчины, времена изменились, и ему потребовалась милая, неизбалованная девушка в качестве супруги. Тут как раз граф вспомнил о договоре, сел на лихого жеребца и отправился в поместье виконта да’Нарвинского.

Ведьма и колдун так спешили по своим делам, что совершенно не обращали внимания происходящее вокруг. Неудивительно, что они столкнулись на перекрестке. Конь испуганно заржал и встал на дыбы. Ведьма от неожиданности оступилась и, выронив корзину, плюхнулась на попу.

Выругавшись, колдун начал успокаивать испуганное животное, и это удалось ему почти сразу: Дарагон был отличным наездником, а потому не терялся в неожиданных ситуациях вроде этой.

— Ты! — вскочила на ноги разозленная ведьма. — Под ноги смотреть не учили?

— Сама бросилась под копыта, а обвиняешь меня! — не остался в долгу мужчина. Хотя он и имел благородное происхождение, но быстро забывал о манерах, когда злость брала верх.

— Прокляну! — прокричала Мистрель, но, вспомнив о делах куда более важных, махнула рукой на грубияна: — Скройся с глаз моих, пока я добрая.

Ведьма быстро собрала в корзину разбросанные по дороге пучки трав и привела в порядок черное платье с помощью крупицы магии.

— Ведьма, — процедил сквозь зубы колдун.

С недавних пор граф да'Арийский из поклонника ведьм превратился в их яростного ненавистника. Каждый раз, когда он видел рыжих женщин, остроконечные шляпы и черные платья, больше походившие на балахоны, его передергивало от отвращения. Появлялось желание отправить встреченную ведьму на костер, как поступали в прежние времена. Вот и сейчас потребовалось немало усилий, чтобы не пуститься вслед за чертовкой. В глуши его бы никто не смог остановить. Но Дарагон сдержался и, пришпорив коня, продолжил путь к поместью виконта да’Нарвинского.

— Дарагон, дорогой мой крестник, как же давно ты к нам не заезжал, — распахнула объятья хозяйка поместья.

Граф поморщился, но позволил себя обнять в память о былых временах, когда он был маленьким светловолосым мальчиком, которого крестная любила щипать за пухлые щечки.

Жизель побледнела, увидев жениха. Последний раз он приезжал три года назад, в день ее восемнадцатилетия, чтобы потребовать отсрочки. Тогда она всецело была на стороне графа. Теперь девушка боялась, что этот страшный старый колдун все же женится на ней.

Старым Дарагон не был. Тридцать пять лет — возраст наилучший для колдунов. Именно в эти годы сила достигала своего пика. Но для Жизель разница в четырнадцать лет казалась пропастью.

Виконт да’Нарвинский тепло поприветствовал гостя и удалился с ним в свой кабинет.

— Я надеюсь, вы приехали, чтобы выполнить свои обязательства перед моей дочерью, — сразу перешел к делу виконт.

Три года назад он был несколько обижен на сына своего покойного друга, но за прошедшее время остыл. К тому же Магистр первой степени, почетный член Ордена «Бесконечного пути», победитель тридцать третьего чемпионата Россоша среди магов королевства и просто граф Дарагон да'Арийский слишком выгодная партия для Жизель. Кроме титула, богатства и колдовской силы у потенциального жениха имелся еще один существенный плюс — он является близким другом кронпринца, что резко поднимало его статус в глазах окружающих и самого виконта. Выгоднее может быть только один из принцев, но это для семьи провинциального виконта недостижимая мечта. Хотя, если граф представит младших дочерей да’Нарвинских ко двору, все может измениться.

Дарагон в подтверждение своих намерений предоставил будущему тестю брачный договор, составленный одним из самых известных нотариусов столицы. Виконт попытался оспорить и изменить некоторые пункты. Завязался нешуточный спор с криками, взаимными упреками и разбрасыванием бумаг. В итоге мужчины просидели в кабинете до самого ужина. Зато в столовую они спустились с довольными улыбками на лицах и сообщили собравшимся, что все детали улажены и свадьба состоится через месяц.

Довольная исходом переговоров хозяйка поспешила накормить желанного гостя и мужа ужином, а также развлечь их последними сплетнями и небылицами из жизни соседей.

Жизель, еще более бледная, чем несколько часов назад, в честь помолвки получила от жениха в подарок золотое кольцо, украшенное тремя бриллиантами, а весь ужин просидела, опустив голову. Она почти ничего не съела и, как только появилась возможность, попросила разрешения удалиться в свои покои. Две младшие сестры, получившие каждая в качестве подарков по разноцветному платку и паре золотых серег, поспешили за Жизель. Им не терпелось обсудить грядущее торжество.

— Вы смутили девочек своим подарками, они у нас не привыкли к такой роскоши, — улыбаясь, оправдала побег дочерей леди да’Нарвинская.

Виконт и его семья действительно жили скромно по сравнению со столичными аристократами. Большое поместье давно не ремонтировалось, штат слуг был минимальным, а роскошные гобелены и золотые подсвечники пропали из гостиной еще несколько лет назад. Впрочем, это и убедило графа вспомнить о договорной невесте. Жизель ни разу не посещала столицу, не была избалована драгоценностями и вниманием кавалеров, воспитывалась в строгости и слыла послушной дочерью.

Правда, как женщина Дарагону она пришлась не по нраву еще в первое их знакомство, и до сих пор ничего не изменилось. Граф любил ярких, непокорных женщин, свободно выражающих свое