возрасту, то ли потому что его вторая ипостась была крупнее всех остальных вместе взятых, от того на голове периодически блестела невидимая корона, а в его тоне была снисходительность. Во только он и к Майе относился как к королеве, которая по доброте душевной пригрела еще шестерку оболтусов. И такое отношение естественно льстило девушке, приятно побыть кем-то еще, кроме как обслуживающим персоналом. Да и в качестве ездового зверя Тасилион покорил Майю: жена теперь периодически упрашивала его «полетать», и муж никак не мог отказать в этой маленькой просьбе. Полеты прекратились лишь с началом беременности, кое-кто просто безумно боялся навредить и супруге, и еще не рожденному ребенку.

Эльф был само благородство. Он, как и вампир, любил пространные разговоры о великом, но еще обожал, когда его волосы расчесывают, порой уговаривал Майю даже помыть их. При этом он прекрасно чувствовал душевное состояние девушки, а еще лучше умел ее одевать. Ариентуриаленос стал ее личным модельером, еще и раскрыв себя как стилиста. Нет, шил эльф редко, дела не особо позволяли, но зато он проектировал и создавал образ наряда, который потом воплощали в жизнь портные. Из-за того, что часть мужей принадлежали к высшему обществу, Майе регулярно приходилось бывать на балах. И вот там она сверкала в нарядах мужа, покоряя присутствующих там мужчин и вызывая зависть женщин. Заиметь сразу трех мужей в Совете — слишком много для самой обычной попаданки, даже не владеющей магией, так считала часть великосветского общества. И как же было приятно Майе, когда языкастых кумушек осаживал сам эльф, вежливыми, но такими уничижительными словами, что ей оставалось только мило улыбаться, а потом, уже дома, благодарить своего спасителя. Девушка не была сильна в словесных перепалках, а скалку на балы мужья брать запретили.

Вампир стал ее личным врачом. Нет, не сразу, а когда закончилась его переходная стадия. Зато став полноценным магом крови, он стал лучше чувствовать супругу. Да, теперь кровь ему пить было не обязательно, но с ней его сила возрастала в разы, да и надо было как-то наказывать тех, кто нарушил покой их семьи, тем более, что это было его право и разрешено местными законами. А еще он стал опекать свою супругу, отдавая ей долг. О да, перейдя на новый уровень, он прекрасно помнил все свои выходки, все, через что прошла Майя, но теперь вампир мог себя контролировать. Сам факт того, что Маркус вообще вошел в переходную стадию, стал великим событием, которое он связывал с собственной женой. Вампиры уже давно остановились в развитии, и магов крови можно было пересчитать по пальцам. К тому же все они были преклонного возраста, что сразу повышало ценность Маркуса в глазах других вампиров — такая удача, и в таком раннем возрасте. Потому он стал чутким, заботливым, нежным, старался оградить жену от любых неприятностей, ну и в постели ловил ее малейшие желания, пусть для этого порой и надо было прочесть ее мысли. Ее тело стало ему знакомым до последней клеточки, потому любая болячка была заметна сразу. И именно он первый заметил, что супруга забеременела, а потом даже раньше врача сказал, что детей будет трое.

Наг тоже не остался в стороне. Он оказался весьма любвеобильным, во всех качествах. При этом он просто обожал касаться девушки: пальцами, хвостом, языком. Майя сама не поняла, как впала в зависимость от этих нежных касаний, и ее уже не напрягало, когда одна нога, а то она вся оказывалась в теплых объятьях сапфировых колец. Если эльф любил, чтобы его расчесывали, то Шарис сам хотел зарыться пальцами в волосы девушки. Иногда Майе начинало казаться, что ее в один прекрасный день всю вынюхают, так старательно наг зарывался носом в ее волосы или утыкался в шею и нежно касался языком. Ее саму начинало потряхивать от удовольствия, стоило нагу прижаться к желанной «добыче», а ужин на двоих заканчивался весьма предсказуемо на кухне. Менялись только поверхности: стол, пол, подоконник. Нет, Шарис тоже был интересным собеседником, с которым было приятно поговорить, но оставшись наедине, наг забывал слова и начинал говорить языком тела, пуская в ход все свои конечности. Остальные мужья порой ревновали, что кое-кто так быстро нашел подход к желанной Маей, но они быстро нашли, куда можно использовать способность Шариса. Теперь, если один из них, а то и несколько мужчин, становились причиной плохого настроения супруги, на переговоры присылался Шарис. И бедному нагу приходилось выслушивать сразу за всех коллег по браку, при этом использовать все свое умение, чтобы усмирить взбунтовавшуюся девушку и не дать ей самолично стать вдовой, хотя бы частично. А его умение разбудить в ней желание было так велико, что порой внимание супруги сразу перепадало и другим мужьям.

В общем Майя «подсела» на своих мужчин, и в какой-то момент сама поняла, что хочет большего. Да, каждого пришлось немного воспитать, но кто без недостатков. И вот она уже разгуливает с огромным животом, пугая папаш своим нежеланием смирно сидеть в кресле. Хотя нет, еще и живота не было, а страх за любимую в глазах мужчин уже был.

— А вдруг ты упадешь? Не нервничай, опять пульс подскочил, — возмущался Маркус.

— Как ты в положении летать собралась? — удивлялся Тасилион, не соглашаясь на очередной полет с супругой, даже в когтях.

— Ты что в саду забыла? — чуть ли не орали оборотни, увидев супругу с граблями. — Отдай, мы сами все уберем.

— Малышка, ты плохо кушаешь, — скулил Шарис, когда любимая не до конца доедала обед или ужин, который наг так старательно готовил.

— Зайка, я прошу, давай отложим уроки, — стонал Мирт, уже не желая тренировать супругу, хотя у нее живот лишь намекал на беременность, а не был сто процентной гарантией. — Я тебя смогу защитить ото всех опасностей. А вдруг ты упадешь? Тебе нельзя перенапрягаться.

Но девушка лишь загадочно улыбалась, снисходительно смотрела на своих семерых защитников и старательно играла на их нервах. Да, порой это были ее прихоти, а не вопрос жизни и смерти, но надо было же отыграться за то время, когда они дружно мотали ей нервы. И пока у нее есть индульгенция на ближайшие девять месяцев, она иногда будет позволять себе чуть больше, чем на самом деле хотелось. Она же не монстр все-таки, и прекрасно видела границы как своих возможностей, как и нервы супругов.

Живот рос. Вместе с ним росла тревожность всех мужей, так что Майе пришлось контролировать не только свои желания, просто все, что она говорит. Любой взгляд в сторону заставлял мужчин искать, что там увидела их любимая, чего же ей еще принести. Любой «ох» и «ах» заставлял бледнеть даже вампира, который умудрился выучить анатомию человека лучше