отдал долг Родине и не понимал страха перед годом службы в среде таких же пацанов, с которыми мы общаемся в обычной жизни. Но и с нравоучениями к озабоченным милитарифобией приятелям никогда не лез. Так вот, Денису до двадцати пяти лет удавалось избегать призыва, однако на этот раз, похоже, его зацепили серьезно, и через день ему предстояло явиться в военкомат с вещами. О чем он и сообщил мне, когда я позвонил с предложением попить пивка.

Вникнув в суть трагедии, я взял вместо пива три бутылки водки и отправился провожать друга на воинскую службу. Нет-нет, я не алконавт, типа Сэма. Выпиваю лишь по особым случаям не чаще раза в месяц, а то и реже. Просто так сложилось, что третий день подряд случались эти самые исключительные случаи. Сперва Юлькина днюха, потом шок от испарения и возрождения кролика, теперь вот друг в армию уходит. Ну, не провожать же Дэна пивом, согласитесь?

Короче, я опять наклюкался и остался ночевать у приятеля на кухонном диване. И приснился мне до того реалистичный сон, что, проснувшись… В общем, приснилось, будто я предложил Дэну отправиться с помощью Сэмова испарителя лет на несколько вперед, чтобы появиться вновь молодым и здоровым в то время, когда его призывной возраст пройдет. И будто бы утром мы явились в лабораторию алкогения, и тот испарил Дениса на пять лет.

Сон был до того реальным, что, проснувшись и обнаружив приятеля мирно спящим, я сильно удивился. Но от приснившейся идеи не отказался и, сбегав за пивом, разбудил друга и предложил отправиться к Сэму.

Однако Дэну, судя по всему, тоже приснилось нечто такое, от чего он поменял свое мировоззрение на диаметрально противоположное. Во всяком случае, водка так на него повлиять не могла — я брал качественный и далеко не самый дешевый продукт. Узнав, что я предлагаю ему откосить от службы, тот вдруг решительно заявил, что намерен отправиться в армию. И в его словах прямо-таки сквозило искреннее желание.

И еще, Дэн вдруг схватил чистый лист и нарисовал на нем какую-то карту, на которой крестиком обозначил клад. Прямо так и написал над крестиком «клад». Вручив карту мне, велел беречь ее до его дембеля.

Так и ушел мой друг в армию, а я, протрезвев, ужаснулся своему желанию использовать Дэна в качестве подопытного кролика в испарителе сумасшедшего алкогения.

* * *

Так, как и фантастический эксперимент, и большинство встреч с Сэмом сопровождались обильными алкогольными возлияниями, то в последующие полгода я предпочитал считать испарение кролика таким же бредовым сном, как и испарение Дэна… А если не врать и признаться честно, то мысль о переносе во времени прочно засела в моей голове. Заманчиво было переместиться в будущее. Все чаще задумываясь над этим, я фантазировал, как переношусь вовремя с продвинутыми технологиями, в мир, подобный тем, которые видел в фантастических фильмах. Правда, мое воображение почему-то останавливалось на летающих авто и стереоэкранах на всю стену. А еще подсчитывал проценты, которые за сто лет накапают на счету, если положить в банк определенную сумму.

Периодически заходил к Сэму, как бы просто так, поинтересоваться его житьем-бытьем. Каждый раз хотел заговорить о перспективе собственного переноса в будущее, но что-то меня удерживало. Вернее, не что-то, а вид этого недоразумения, называемого ученым. Ну не мог я поверить, что он мог создать нечто подобное машине времени. И тем более, не мог довериться ему. И все же, он на моих глазах испарил и снова материализовал кролика…

И вот, неудачная встреча Нового Года и коварный зеленый змей вновь заставили вернуться к мысли о переносе во времени. А что? Вот испарюсь сейчас и материализуюсь в канун следующего Нового Года, чтобы успеть подготовиться к празднику более основательно. Или нет, не через год, а через полгода. Как раз Дэн вернется из армии, а уж с ним-то мы замутим веселую жизнь.

* * *

Первого числа, ближе к обеду меня разбудил звонок мобильного.

— Але.

— Ну, ты не передумал? — услышал я нетрезвый голос Сэма. — А то, у меня тут идея появилась по фрагментации крупных биологических масс. Можно заодно и проверить.

— Ты, о чем, Сэм? — я действительно напрочь забыл о своем давешнем звонке.

— Ты что, пьяный, что ли? — поинтересовался тот и икнул.

Пока я прислушивался к своему организму, чтобы определиться с ответом на этот вопрос, он продолжил:

— Ты Новый Год с кем встречал?

— С Никитосом. Ты его, наверное, не знаешь. Ну и с его подругой, и с подругой его подруги… — далее я хотел было поинтересоваться, зачем он об этом спрашивает, но при упоминании о Нинкиной подруге все вспомнил. М-да.

— Ну, а спал-то с кем? — Сэм продолжал задавать наводящие вопросы. — С Никитосом, что ли?

— Да все я вспомнил. Слышь, а ты что, взаправду хочешь разложить меня на эти, как их?

— Дык ты же сам меня уговаривал. Или я чего-то путаю?

Я задумался. Белобрысый алкогений что-то там говорил в трубку, но я не слушал его и, в конце концов, он сбросил вызов.

Не знаю, сколько я так просидел, держа немую трубку у уха и размышляя над принятым ночью решением. Нет, оно понятно, что по пьянке всякое может в голову взбрести. Вот если бы тогда под рукой оказался Сэм со своим испарителем, то сейчас бы я уже точно витал бы в воздухе в виде разрозненных нуклонов. Или нет. Я бы уже очнулся там, в будущем. Ведь в небытие время должно проходить мгновенно, как во сне, в котором ничего не снится. Может, все-таки рискнуть?

В конце концов, позвонил Сэму и, узнав, что тот уже едет в институт, договорился с ним встретиться там. На месте уже решу окончательно.

Как ни странно, двери института, несмотря на первый новогодний день, были открыты. Сэм уже ждал меня у крыльца, притопывая на морозе. Пройдя в лабораторию, мы первым делом выпили за Новый Год, пожелав друг другу в этом году всяческих благ. Это было моей самой большой в жизни ошибкой. Не в том смысле, что не надо было желать благ белобрысому, а в том, что я выпил с ним эту первую стопку. Спирт слился в объятиях с новогодней водкой, которая все еще будоражила мою кровь. За первой стопкой последовала вторая. После третьей я почувствовал в Сэме родную душу и посетовал ему на свое несчастье.

Надо сказать, что любая, самая пустяковая неурядица начинает казаться более глобальной, когда сетуешь на нее кому-либо. А если это дело еще и усугубляется принятием спиртного, то в итоге любой пустяк уже воспринимаешь, как нечто подобное апокалипсису.

— Не, чувак, ты представляешь, а? Я… Нет, ты понимаешь? Не кто-то там, а Я! Я провел Новогоднюю Ночь один! Представляешь? О-дин! — жаловался я Сэму. — Вот ты веришь в приметы? Нет? Правильно,