снова повернулась и посмотрела на дом, облокачиваясь своими сочными изгибами прямо на мои бедра. О, черт возьми, да! Еще через минуту она тоже почувствует, насколько твердым, как камень, был мой член, прижатый к ее прекрасной заднице под кружевами ее красивого свадебного платья. К этому моменту я был уже не в состоянии сдерживаться. Две недели — слишком долго без нее... особенно, когда я стал полностью зависим от того, что она находится в моей постели. Я плохо спал без нее. Я бы не справился, если бы Брианна не была рядом со мной в кровати... вдыхая, крепче обнимаю ее.

И если бы мне приснился один из этих гребаных снов.

Как бы сильно я ненавидел то, что она знала о моих внутренних демонах, уязвимая часть меня понимала, что только ее присутствие рядом могло хоть как-то успокоить их. Брианна была моим единственным утешением, и все же, пока я мучился из-за того, что напугал ее этим ужасным дерьмом, я изо всех сил старался предотвратить ночные кошмары. Иногда получалось. Иногда — нет. До сих пор мне удавалось избегать их до того случая, как в ночь перед тем, как ее похитил Карл Вестман.

Он. Я почувствовал, как кровь закипает при малейшем воспоминании о нем. Этот заморыш никогда не вернется, чтобы причинить боль ей или кому-либо еще, если на то пошло, но даже мысль о том, как он пытался забрать ее с собой, вызывала у меня физическую боль…

— Итан? Что такое?

Я отогнал мысли и покачал головой, прижимая ее крепче.

— Прости. Я был... я... все в порядке, детка. — Я уткнулся носом ей за ухо.

— Я говорила, как рада, что мы останемся здесь на ночь, а ты не ответил...

Я прервал ее, прежде чем она смогла продолжить. Моя девочка хорошо чувствовала меня. Она почувствовала бы, где находятся мои мысли, и забеспокоилась бы. Брианна знала о моей темноте больше, чем кто-либо другой, но в то же время я не мог втянуть ее в это дальше, чем уже есть. Я не мог так поступить с ней — не с моей милой, невинной девочкой, а теперь любимой женой и матерью моего ребенка. И уж точно не сейчас, когда впереди у нас медовый месяц. Я собирался наслаждаться нашим совместным времяпрепровождением. Или умереть, пытаясь. Определенно.

Поэтому, вместо этого, я незаметно отвлек ее.

— Рад это слышать, Миссис Блэкстоун, потому что после того, как мы были здесь вместе, я не мог выбросить это место из головы. Хотел привести тебя сюда. Внутри требуется небольшой ремонт, но стены крепкие, а фундамент прочный, как скала, возвышающийся здесь, а внизу море. Этот дом стоит здесь довольно долго, и, надеюсь, еще простоит.

Я вытащил маленький конверт из кармана и протянул ей, чтобы она могла его увидеть.

— Что это? — Нежный звук ее голоса, когда она задала этот вопрос, заставил мое сердце бешено заколотиться в груди.

— Твой свадебный подарок. Открой.

Она открыла его и высыпала на ладонь странный ассортимент — некоторые современные, некоторые очень старые.

— Ключи? — Она снова резко повернулась ко мне, ее лицо преобразилось в благоговейный трепет, губы приоткрылись. — Ты купил этот дом?!

Я не смог сдержать усмешку от ее реакции.

— Не совсем. — Я снова повернул ее лицом к дому и обнял ее руками, положив подбородок ей на макушку. — Я купил дом нам. Для нас с тобой, а также для персиков и любой другой малины или черники, которые можно позже выращивать здесь. В этом доме достаточно комнат, чтобы сделать это.

— О каком количестве черники мы говорим, потому что я смотрю на очень большой дом, в котором, должно быть, много комнат, которые нужно заполнить.

— Это, Миссис Блэкстоун, еще предстоит выяснить, но могу заверить, что приложу все усилия, чтобы заполнить хотя бы парочку из них. — О, да, я бы так и сделал.

— Ах, тогда почему ты все ещё здесь? Не лучше ли тебе заняться делом? — Теперь ее голос звучал самодовольно, и мне, конечно, нравилось это.

Я подхватил ее на руки и пошел. Быстро. Если она была готова к медовому месяцу, то я был не настолько идиотом, чтобы откладывать дело в долгий ящик. Опять же, не идиот.

Я с легкостью преодолел оставшуюся часть пути, а затем и каменные ступени нашего нового загородного дома.

— И невеста переступает порог, — произнёс я, толкая плечом тяжелую дубовую дверь.

— С каждым разом вы стараетесь все больше следовать традициям, мистер Блэкстоун. — Она тихо рассмеялась, глядя на меня.

— Знаю. Мне это вроде как нравится.

— О, подожди, моя коробка. Хочу, чтобы ты тоже открыл свой подарок, Итан. Поставь меня на пол. Освещенное фойе идеально подойдет для того, чтобы ты мог его посмотреть.

Она протянула мне черную коробочку, перевязанную серебряной лентой, которую так бережно сжимала в руках, выглядя очень счастливой и красивой в своем свадебном кружевном платье, с подвеской в виде сердца на шее. У меня мелькнуло воспоминание о том, что она пережила с Вестманом, когда он забрал ее, потому что я вспомнил, что она была в нем, когда я вернул ее и проверял каждый сантиметр ее тела на наличие каких-либо признаков травм или жестокого обращения. Это была единственная вещь, которая была на ней к тому времени, когда я повел нас в душ. Только усыпанное драгоценными камнями сердечко на цепочке, украшающее мою прекрасную Американскую Девочку.… Я мысленно пнул себя и стряхнул воспоминание, злясь, что снова впустил плохие мысли. Я затолкал это воспоминание как можно дальше в глубину своей души. Сегодня вечером ничего плохого не должно быть. Только хорошее и прекрасное. Потому что это была наша ночь.

Я поднял крышку тонкой коробки и убрал черную папиросную бумагу. От фотографий, лежащих внизу, у меня перехватило дыхание. Брианна красиво обнажена и стоит во многих артистичных позах, на ней нет ничего, кроме свадебной фаты.

— Они для тебя, Итан. Только для твоих глаз, — прошептала она. — Я люблю тебя всем сердцем и разумом, и всем своим телом. Теперь все это принадлежит тебе.

— Фотографии прекрасны, — прошептал я, детально изучая их. Я думаю, что наконец-то понял ее, когда посмотрел на изображения. Я действительно изо всех сил старался хотя бы понять ее мотив. — Они прекрасны, детка, и я... думаю, понимаю, почему ты хочешь показать их сейчас. — Брианне нужно было делать красивые снимки со своим телом чаще. Такова была ее сущность. Мне нужно было обладать ею и заботиться о ней, чтобы выполнить какое-то доминирующее требование в моем сознании — моей реальности. Также понимал, что ничего не могу с этим поделать. Я только знал, что у меня не было другого способа быть с ней. Я был собой и не мог изменить себя, чтобы вписаться в какую-либо другую нишу в отношении Брианны.

— Я хотела, чтобы у тебя были эти фотографии. Они только для тебя,