Кристина Миляева, Кларисса Рис Слёзы Саломеи

Пролог

Бесконечная пробка сводила с ума. Казалось, что вся Москва неожиданно захотела отправится на праздники в сторону Твери. Нет, я понимала, что в нынешнем положении, жаловаться не приходилось. Я хотя бы на собственной машине ехала, но ощущение бесцельно прожитых часов не отпускало, а лишь усугубляло положение. Подпевая любимой радиостанции, я меланхолично отстукивала пальцами по рулю. Вот говорили мне, бери автомат, нет же, я хотела выпендрится и взяла механику. Казалось педаль сцепления уже отпечаталась у меня на ступне за эту поездочку. Хотя я даже в Новую Москву ещё не выехала.

Пожав плечами и размяв шею, впилась воспалённым взглядом в плетущуюся впереди беху. Крашенная блондинка уже седьмой раз за этот час подкрасила губы и нервно покрутила головой. Похоже опаздывала к любовнику и боялась остаться без подарка. Но это были лишь мои предположения, которыми я тешила себя в бессмысленном стоянии. Вот почему нельзя было сделать каких-нибудь выделенных полос для людей, которые опаздывали по срочным делам, а не занимались праздной ерундой.

Моя работа антикризисного менеджера зачастую сводилась к тому, чтобы аккуратно и чётко продать остатки от разорившейся корпорации и не оставить никого в накладе. В девяносто девяти процентах эти компании были списаны со счетов, и чтобы не афишировать в открытую наплевательское отношение своих хозяев к работникам и кредиторам, в игру вступала я и тянула время до последнего не позволяя присмотреться к неправильности всего происходящего. За что получала неплохие деньги и репутацию одного из лучших управленцев. Со всеми, с кем надо, я расходилась полюбовно.

Скосив глаза на соседний автомобиль с сожалением подумала о том, что не следовало браться за работку, которая требовала от меня мытарства в другую область. Бесцельно потраченное время и силы, которые мне никто не компенсирует. Но коли согласилась, глупо было давать заднюю и начинать набивать себе цену. Чем чёрт не шутит, может быть и правда, добившись положительных результатов в этом деле, смогу выйти на государственный уровень. Я была совсем не прочь, чтобы моя карьера сделала такой рывок.

Так что ради этого мне и приходилось тащиться в соседнюю область, дабы не расстраивать тех, кто делал на меня ставки. Устало вздохнув, я посмотрела на молчащий телефон и поняла, что к тридцати пяти у меня не было ни мужа, ни подруг, ни даже родителей. Сдохну, и даже никто не почешется обо мне. Печально как-то, но я ни о чём не сожалела. Я сама выбрала карьеру и следовала поставленным целям. Ребёнка всегда можно взять из детского дома, а родителей не воскресить. Они погибли, когда мне было тринадцать. Потому я прекрасно знала, как сильно дети мечтали вырваться из тех серых стен.

Будь у меня полноценная семья, выбрала бы я столь тяжёлую и неблагодарную работу, но хорошо оплачиваемую? Скорее всего нет. Я была бы просто любимой доченькой, которая пошла по стопам родителей и стала предпринимателем, перенимая отцовскую фирму по обработке древесины. Вот только ребёнку никто не оставил бы такой лакомый кусок. И всё, что мои родители заработали потом и кровью, отошло неизвестным дяденькам, решившим обобрать сиротинушку и оставить её с голой задницей.

Квартира, машина, загородный дом и бизнес отошли тем, кто предъявил претензии и потребовал возмещения денежных займов. В результате, именно тот мужик в строгом чёрном костюме и с пышными усами, вбил в мою голову образ того самого рокового человека, лишившего меня всего. Антикризисный менеджер, на которого возложили обязанности, согласно судебному требованию и который прекрасно с ними справился. Я долго задавалась вопросом, было ли ему меня жаль. Но отработав десять лет в этой сфере поняла: ему было плевать на меня и моё будущее. Точно так же, как мне чхать на тех, чьи дела я разваливаю.

Зачастую, о своих клиентах я знаю ровно столько, сколько написано в судебной выписке. Ни больше, ни меньше… Потому, с какой-то стороны, добро и зло существует в равной степени в любой профессии. Среди моих коллег есть реально те, кто поднимет с колен даже самый тухлый бизнес. А есть те, кому плевать даже на процветающую компанию. У каждого своя специфика и каждого назначают лишь по одним им понятным причинам. Нажав на гудок, я заставила блондинку передо мной подпрыгнуть. Вот почему именно сегодня всем понадобилось ехать в одну со мной сторону? Словно я так мало натерпелась за эту неделю и теперь меня кто-то решил добить, причём самым извращённым способом.

Прикрыв глаза, я тяжело вздохнула и подумала о том, что неплохо после повышения взять отпуск. Голова монотонно гудела, таблетки не спасали и мне хотелось в прямом смысле слова удавится. Боль нарастала с каждой секундой, я на ощупь потянулась к сумочке за таблетками, но нашарила лишь пустоту. Приоткрыв одно веко с удивлением обнаружила, что люди повыскакивали из машин и рассматривали что-то непонятное в небе. С любопытством высунув нос наружу, увидела, как ярко красные вспышки сверкали в дали. Красиво… Но лучше бы мы ехали, а не устраивали коллективное стояние.

Перегнувшись через подлокотник, попыталась дотянуться до сумки, которая лежала на заднем сиденье. И когда, мои пальцы уже готовы были сцапать добычу, раздался оглушительный треск, и голова едва не взорвалась. Боль пронзила каждую клеточку моего многострадального тела и осела перед глазами красной пеленой. Салон автомобиля покосился, поплыл и совершенно неожиданно растаял в мареве алого тумана. Я потерялась в водовороте непонятного и практически потонула в миллионах криков и стонов. Сознание наполнила тьма и всё померкло.

Глава 1. Вина богини

Монотонный гул в ушах был жёстче того, который я испытывала после пятничных загулов в попытках найти веселье на одну ночь. Для своего возраста выглядела я вполне вкусно. Высокий рост, подтянутая фигура, стрижка, укладка, макияж и дизайнерские шмотки. Та самая конфетка, в которую ничего не надо вкладывать, и которая сама знает, как жить хорошо. Но на этот раз пятницей не пахло, ибо я точно помнила, что была среда, кончилось судебное заседание и я ехала принимать новый фронт предстоящих работ. Но вот что случилось дальше, я не могла понять, как бы не пыталась. В голове стоял дурман и немного подташнивало.

Приняв сидячее положение, попыталась открыть глаз, но слепящий белый свет не дал этого сделать. Словно я находилась на операционном столе и не видела дальше этих утомляющих ламп, которые на пару с анестезией уводили всё дальше в мир