Главный наследник НЕ скрывает свою силу. Том 6

Глава 1

— … святой отец. Я сильно согрешил.

Тяжкий вздох из-за перегородки, скрывающей лицо собеседника, говорил об искреннем раскаянии.

— Да, сын мой, — отозвался священник, поправляя белый воротничок. — Я слушаю тебя внимательно и готов отпустить грехи.

— Всё началось так давно… — сообщил исповедующийся. — Кажется, будто пришли целые века…

— Груз вины порой растягивает время.

— Не только время! — голос поддержал священника. — Расстояние тоже. Всё это как будто было за миллионы парсеков отсюда.

— Тяжесть нераскаянных грехов неисчислима, — священник сложил руки в молитвенном жесте. — Так что же… что же именно ты совершил, сын мой?

Новый вздох был ещё горше прежнего.

— Да и не знаю, вначале был отец — или брат. Увы, мои отношения с ними обоими… были далеки от нормы. Отец всегда видел во мне нелюбимого сына, а брат завидовал моим успехам. Мог ли я сделать что-то, чтобы не оттолкнуть их? Раскрыть объятия им навстречу?

— Жизнь — не ровная полоса, — священник принялся изучать узор на потолке. — Что-то зависит от нас, чего-то мы изменить не может. Но всегда главное — это иметь милосердие в сердце своём и помнить о любви к ближним.

— Я помнил, — согласился его собеседник. — Но потом мы с братом поссорились ещё сильнее, и…

Священник еле подавил зевок.

— … а потом события завертелись так быстро… в общем, я его ударил. Своего брата. Можно даже сказать, я ему всерьёз морду набил… то есть, лицо, конечно же. Лицо.

Священник глубокомысленно кивнул.

— Твой поступок грешен, сын мой. Но то, что ты пришёл сюда, говорит о раскаянии. Возможно, если бы ты извинился перед братом и…

— Кхм… Тут есть загвоздка, святой отец, — раздалось в ответ. — Даже две.

— Я слушаю тебя, — священник постарался придать голосу оттенок доброжелательного долготерпения.

— Во-первых, брат сейчас от меня довольно далеко. А во-вторых… вы не дослушали, святой отец. Набитое лицо брата — это ещё не всё. Видите ли, брат хорошо прятался, опасаясь за своё лицо, и чтобы до него добраться… мне пришлось пойти на многое.

— Многое?

— Многое.

В исповедальной кабинке повисла пауза.

— Как я и сказал, святой отец… я согрешил. Сильно согрешил.

Священник моргнул. В церкви повисла тишина; по залу пронёсся лёгкий ветерок, задув несколько свечей.

— Что… что ты имеешь в виду, сын мой?

— Так я и говорю — не знаю, с чего начать! — бодро отозвался собеседник. — Грехов так много… например, чтобы добраться до брата, я всерьёз обидел старушку… даже двух старушек. Одна была из Японии, другая из Англии…

— Э-это серьёзный грех, сын мой.

— Ну, в общем-то, они сами тоже не горели праведностью, — заметил исповедующийся. — Но и я мог бы быть внимательнее! Затем… затем, я как-то украл коня…

— Что?!!

Священник быстро заморгал.

— Да, у цыган. Не поймите превратно, мне был очень нужен этот конь, да и он сам был не против… но вот цыгане расстроились.

Святой отец не нашёл, что ответить.

— Я избивал людей, переодевшись клоуном… Я дрессировал пингвинов, а это жестокое обращение с животными…

Священник сглотнул.

— И, разумеется, убийства, — продолжал голос из-за ширмы. — Я убивал… пожалуй, довольно много кого. Вот не знаю, а когда совершаешь массовое убийство — ну, скажем, около сотни за раз — это идёт как сто отдельных грехов или как один, но побольше?

— Э-это… — выдавил из себя священник, быстро шаря в кармане путающейся сутаны. — Это не так важно, сын мой. Господь милостив, и нет такого греха, который не будет тебе прощён, если ты искренне раскаешься в нём.

Наконец! Священник вытащил пистолет — и почувствовал, как вспотел его лоб. Сидящий по ту сторону ведь не заметил его движения через эту ширму, так?

— Правда⁈ — оптимистично воскликнул тот. — Ага, вот как это работает… погодите, вообще любой грех можно простить?

— Разумеется, сын мой. Если раскаяние искреннее…

Священник старался не делать резких движений; капли пота ползли вниз, на глаза…

— И даже если я власть на планете захватил, а старые правительства все устранил, я тоже могу быть прощён?

— Если п-покаяться… да!

Вместе с последним словом священник выстрелил — прямо через перегородку, резко и не прицеливаясь, в фигуру, что виднелась за ней. Затем ещё и ещё, и ещё… Руки священника слегка тряслись; наконец, он опустил пистолет.

Выйти из кабинки. Проверить труп. Убедиться, что…

Он снова заморгал, застыв на месте.

Кабинка с той стороны была пуста.

— В общем, святой отец, — заключили позади него, — я очень, очень грешен и даже не скрываю этого.

Тёмные щупальца, мигом выросшие из фигуры, стоящей позади, пригвоздили продажного святошу к стене исповедальной кабинки; дерево затрещало — а через секунду сразу несколько столовых приборов, вылетевших из-за спины нападавшего, вонзились в его тело.

Священник захрипел; тёмные щупальца выпустили его, и умирающее тело покатилось по мозаичному полу. Стоящий рядом парень легко улыбнулся, оглядываясь на быстро окружающих его вооружённых людей — и легонько пнул «святого» отца.

— Эй, будешь там, на том свете… сообщи, что Йошида Распутин ни в чём не раскаивается!

* * *

Незадолго до этого.

Особняк Распутиных светился и блестел, как новогодняя ёлочка. Все бегали вокруг, завершая последние приготовления; «важные гости» должны были появиться в течение получаса.

— Охрана по периметру установлена, — привычно отчитался Костя Орлов, подходя ко мне (я стоял на небольшом балкончике, глядя на сад). — Как обычно, тёмные сливаются с тенью, никого просто так не трогают, гостей не пугают…

— Это хорошо, — согласился я. — В тот раз гость очень сильно не оценил тёмной фигуры, появившейся за ним посреди коридора.

Костя закатил глаза.

— Ты долго ещё будешь мне это припоминать⁈ Ну новичок, ну не выучил как следует приём затенения…

— Пусть Голицын лучше их муштрует, — отозвался я.

В руках у Кости зашипела рация.

— Приём, Орлов, приём! — голос Алекса Вульфа звучал спокойно и уверенно. — Дополнительные камеры подключены, всё работает!

— Приём, Вульф! — я взял рацию из рук Орлова. — Вы ведь повесили четыре дополнительных над входом в катакомбы, да? Как я сказал!

Каждый раз кто-нибудь сунется туда — то случайно, то специально.

— Разумеется, босс, — отчитался Вульф. — А комнату со Спящим Императором вообще запечатали, от греха подальше.

— Правильно, — кивнул я. — Ибо нехрен. Конец связи.

Отдав рацию Орлову, я вновь обратился к нему:

— Ладно, теневая охрана — это хорошо. А что