Даниил Анфиногенов Квадрат Цикады

Скрипнул металл, и закоптившиеся гайки со скрежетом зашевелились. Кабину челнока освещали лампочки и фонарик наручных часов, владелец которых, парень в рабочей одежде, лежал на наклонённом полу и откручивал какую-то деталь. Его левая рука была обмотана окровавленным бинтом, и он старался не шевелить ей. Он открепил ещё несколько гаек и вытащил крупный кусок металла, от которого отходило несколько толстых серых проводов и трубок.

«Двигатель не обнаружен. Все системы переходят в режим энергосбережения. Заряда аккумулятора хватит на тридцать семь минут».

Несколько лампочек погасло, в остальных свет приглушился.

Парень стал ковыряться в двигателе. Он искал поломку, но, на первый взгляд, всё было в порядке. Без забоин, масло в порядке, ничего не течёт, фильтры чистые. Он положил руку на двигатель и сказал:

— Проводка что ли? Ты знаешь, что ты меня сильно подвёл?

— Прошу прощения. По моим наблюдениям проводка действительно пришла в негодность, — прозвучал роботический голос.

Пилот поджал губы и занёс кулак над двигателем, но не ударил. «Конечно она пришла в негодность, весь зад тебе об лёд разворотило!» — подумал он.

Вслух он никогда на него не ругался, а только осуждающе глядел. Он не мог позволить себе плохо обращаться с тем, что любил. В итоге он положил инструмент и полез выше, к рулю и панели управления.

В тусклом свете лампочек было видно, как мерцают капли пота на его лице, глаза прищурены, брови напряжённо сведены. В его зрачках отражались оранжевые огни лампочек.

Он сел в кресло пилота, расчистил место от сработавших воздушных мешков безопасности, бросил взгляд на индикатор O2 на панели управления и сказал:

— Рассчитай кислород.

— При текущем уровне потребления кислород будет исчерпан через сорок две минуты, — ответил компьютер.

Пилот покачал головой, вытер пот с лица и спросил:

— Что прикажешь делать?

Прямо перед ним было потрескавшееся лобовое стекло челнока, а снаружи — синевато-белая темнота. Лёд. Рыхлый и подтаявший он огромной кучей лежал на лобовом стекле и грозился продавить его.

Компьютер ничего не ответил.

Возле руля лежало его водительское удостоверение, категория «Sh». Он посмотрел на своё фото на пластиковой карточке и улыбнулся одним лишь уголком рта. Мышцы у носа скривились, ноздри раздулись, губы затряслись. Он подумал, что, если выберется отсюда живым, то больше никогда не увидит эту карточку, дающую ему право быть пилотом.

Десять лет мечтаний, год обучения, шесть лет опыта… Он швырнул удостоверение вглубь челнока, схватился за лицо и пальцами надавил на глаза, будто заталкивая скупые слёзы обратно.

Компания, в которую он устроился, строго следила за всеми деталями каждого рейса, поэтому пилоты были обязаны вести бортовой журнал. Он светился на панели управления, большинство пунктов в него вносилось автоматически, но к некоторым из них требовались человеческие комментарии. Сейчас в последней строке журнала значилось отклонение от маршрута, и это точно требовало пояснения.

Пилот посмотрел на глыбу льда, от которой его отделяло лишь хлипкое растрескавшееся лобовое стекло. На цифровой клавиатуре бортового журнала он напечатал: «Поломка. Потерпел крушение где-то в квадрате Цикады. Перевернуло в воздухе, вошёл в ледник задом, грузовой отсек и часть груза повреждены. Сам цел. Связи нет».

Записав это, он хоть как-то успокоился и пошёл за выброшенным удостоверением. В грузовом отсеке были ящики со взрывчаткой. Ему нужно было доставить её полярникам, и только чудом можно было объяснить то, что она не разнесла челнок на кусочки, когда он на дикой скорости вонзился в лёд.

Несколько упаковок взрывчатки порвалось и измялось, ещё пара плавала в воде, натёкшей со стенок тоннеля, который горячий корпус челнока оставил за собой.

Пилот включил фонарик на наручных часах и нашёл удостоверение на крыше «БУРа» — небольшого одноместного транспорта с мощным сверлом на носу для рытья тоннелей, который тоже нужно было доставить полярникам. Пилот поднял удостоверение и спрятал в карман, потом осмотрелся в поисках взрывчатки. Нашёл достаточно много; пять упаковок по сто грамм остались целыми и сухими.

Он повертел их в руках, рассматривая, и сложил стопками у кресла. Потом он пристально посмотрел на разобранный двигатель в стороне, подошёл к нише, откуда его достал, и снова полез туда с ключом в руках. Через несколько минут он высунулся и стал складывать пачки со взрывчаткой в эту нишу, туда, где был также и аккумулятор. На мгновение он остановился, снова спросил компьютер о расходе кислорода и поставил таймер на часах — тридцать минут.

Затем он сказал:

— Послушай, мы вляпались. Помнишь перелёт через пустыню? Нервы тогда хорошо разыгрались. А из тебя до сих пор песок выдуваю периодически. Так вот сейчас хуже. Я сам виноват, чего-то не доглядел. Шесть лет…, — он помолчал, ожидая ответа, но компьютер молчал. Раненая рука заныла сильнее.

Пилот продолжил:

— Я скоро вернусь, друг. Извини, — он отключил питание аккумулятора и продолжил что-то делать возле него, доставал провода, отрезал куски, что-то скручивал и обматывал.

В грузовом отсеке он сел в «БУР» и попытался его завести. Получилось не сразу, но в итоге всё заработало.

Он выдохнул и опустил голову на руль. То, что он затеял было опасно для него самого, и он жертвовал своим верным спутником. Он спросил себя: «Не лучше ли просто подождать спасателей? А придут ли они? Это Антарктида, крушение вообще вряд ли кто-либо видел. Хотя логисты уже, наверное, заметили, что я сошёл с маршрута, но полярники ожидают доставку часа через два-три, и станет ли кто-либо беспокоится обо мне раньше этого времени? Это большой вопрос, а я маленький человек. Слишком маленький и легкозаменяемый. В компании тысячи работников, в лётных школах по всему миру десятки тысяч студентов, одиннадцать миллиардов людей на планете».

Он почувствовал тяжесть в груди. Ему было холодно, он вцепился в руль, чтобы не тряслись руки, стояла полная тишина. Кто-то заметит его пропажу, но будет уже поздно, так он думал. Восемнадцать минут на часах.

Никто не спасёт его, кроме него самого, и каждая минута размышлений приближает бесславный конец.

Он приоткрыл дверь и громко сказал:

— Зажигание через пять секунд. Пароль двадцать два, ноль два, сорок четыре. Чёрт возьми, не стань моим гробом, и тогда вернусь за тобой, — он захлопнул дверь, вжался в кресло и закрыл глаза.

— Вход выполнен. Зажигание через три, две, одну. Доброго пут –

Взрывчатка рванула, изнутри «БУРа» парень услышал глухой