потом, чего её мыть то, технику? Мы же уже почти дома.
— Давай, Ромашка, поехали. Метров за сто до блокпоста сбросишь скорость, чтобы не провоцировать моих бойцов. Радиостанции у нас неисправны. Обе. А минут десять назад к блоку подъехала тачка с бабами. Они все в крови, машина дырявая. И на заднем сидении женщина мертвая. Говорят, вы их обстреляли, националисты проклятые.
— Во подстава! А? Вот ведь, твари! Ладно, трогаем, капитан. Держись крепче. Меня Ренатом зовут. Я из-под Казани родом…
Когда колонна ушла, Блинов подошёл к своему заму, Сергею Умену.
— Сергей Григорьевич, парнишку накормили? Который со мной разговаривал, когда я к выстрелу готовился. Я ему сказал, чтобы пошёл к ребятам. Накормят и оденут во что-то сносное. Он весь ободранный, в обносках с чужого плеча. И как будто горб у него на спине, под пиджаком не понятно. И перо из него лезет, как из старого пуховика. Пахнет какими-то благовониями, чем-то приторно-сладким. Где он? С колонной уехал? Ты же его должен был видеть.
— Да не было никакого пацана! Ты стоял на бруствере, готовился к выстрелу. Потом РПГ снял с плеча и повернулся направо. Чего-то пробубнил и задумался. Я решил, ты поправочные таблицы вспоминаешь. А потом положил трубу, и в блиндаж метнулся. Выскочил на дорогу, крикнул, чтобы не стреляли. И побежал с флажком в сторону колонны. Померещилось тебе! Оно и понятно, такой стресс! Уж на что я, воробей стреляный. А когда тебя с триколором увидел, затрясло меня всего, заколдобило. Пару раз порывался головной из ФАГОТа накрыть. Ну ты же сказал: не стрелять! А приказ командира-закон для подчиненных, как говорится. Я чуть не заплакал от обиды и бессилия. Я ведь знаю, что пулемёт Владимирова, который на Бэтэре, с человеком делает. Фарш с костями! Хохлушек подставных контрразведчик забрал, который с колонны. А пацана никакого не было. Да и как бы он сюда, к нам на блок пробрался? Через минные поля, Егозу и сигнализацию? А ты мужик, командир! От большой беды нас всех уберёг. Настоящий русский мужик. И я горжусь, что служу под твоим началом. Давай разговляться. Бабы из автобуса куличи и яйца крашеные оставили. Сегодня же праздник! А ты, вроде, крещёный. С праздником тебя, командир! Со светлой Христовой Пасхой!
— Да не было никакого пацана! Ты стоял на бруствере, готовился к выстрелу. Потом РПГ снял с плеча и повернулся направо. Чего-то пробубнил и задумался. Я решил, ты поправочные таблицы вспоминаешь. А потом положил трубу, и в блиндаж метнулся. Выскочил на дорогу, крикнул, чтобы не стреляли. И побежал с флажком в сторону колонны. Померещилось тебе! Оно и понятно, такой стресс! Уж на что я, воробей стреляный. А когда тебя с триколором увидел, затрясло меня всего, заколдобило. Пару раз порывался головной из ФАГОТа накрыть. Ну ты же сказал: не стрелять! А приказ командира-закон для подчиненных, как говорится. Я чуть не заплакал от обиды и бессилия. Я ведь знаю, что пулемёт Владимирова, который на Бэтэре, с человеком делает. Фарш с костями! Хохлушек подставных контрразведчик забрал, который с колонны. А пацана никакого не было. Да и как бы он сюда, к нам на блок пробрался? Через минные поля, Егозу и сигнализацию? А ты мужик, командир! От большой беды нас всех уберёг. Настоящий русский мужик. И я горжусь, что служу под твоим началом. Давай разговляться. Бабы из автобуса куличи и яйца крашеные оставили. Сегодня же праздник! А ты, вроде, крещёный. С праздником тебя, командир! Со светлой Христовой Пасхой!