прямо в мои, и улыбаются. — Я пришла к тебе.
Такая красивая… стоит, чуть наклонив голову на бок, короткая смешная чёлка падает на лоб. Она протягивает мне руку, и я тянусь к ней.
За её спиной стоит зверь.
— Эй! Кудда трясёт меня за плечи. Кажется, я всё-таки заснул. — Эй, ты чего? — взволнованно шепчет он. Я мотаю головой, сажусь, пока ещё не понимая. — Ты кричал, Исин. Нельзя! — шепчет он. — Тихо! А то духи услышат и придут. — Пусть приходят, — зло буркнув, я поворачиваюсь к нему спиной. Кудда долго стоит надо мной, потом, кажется, уходит, махнув рукой. Сейчас лучше больше не спать, иначе всё начнётся с начала. Этот сон я видел много раз. И я прекрасно знаю, что этот зверь и есть голодный хатаниш — огромный, лохматый, с гнилыми зубами и глазами полными раскалённых углей. Над ним вечно вьются мухи, словно над падалью. Я никогда не видел его наяву, но точно знаю — это он, иначе и быть не может. Зверь никого не убивал в моём сне, не кидался, не рычал, брызжа зловонной слюной. Он просто стоял. И это было хуже всего. И каждый раз я просыпался в холодном поту не от страха за свою жизнь, и даже не за неё я боялся… просыпаясь, я уже не мог вспомнить. Было что-то ещё! Но однажды я вспомню. Отчего-то казалось — это невероятно важно. Небо подмигивает мне звёздами с вышины. Ужасно хочется пить, во рту давно пересохло… а ручек сверкает и манит прохладой, звенит между камней. Нельзя. Нельзя… Язык словно деревянный, шершавый, распух, не ворочается. Да послать всё это в Илар! Это не мои законы, к демонам! Я не верю, что вода в этом ручье несёт смерть, я видел, как из него пили звери и птицы, я видел, как рыбы плескались в его воде. Просто здесь ничего нельзя! А я решил слушаться и верить. Да пошло оно всё в Илар! Всю свою жизнь я поступал иначе: пил, когда хотел пить, хоть воду, хоть вино, и ел, когда хотел есть, и врагов я убивал, а не прятался, изображая мертвеца. Только здесь ничего нельзя. Стражи… Демоны! Встать сейчас и уйти, и делать всё так, как привык. Жрать хочу, мясо хочу! Пол года мяса не видел, — здесь ничего нельзя. Уйти? Сейчас… Лежу и смотрю в небо.
— Исин, — её тёмные глаза смотрят прямо в мои, но улыбки в них нет. — Зачем ты пришёл? Это снова сон. Или не сон? Так было. Это просто память. — Я пришёл за тобой, Элили. Я хочу уйти. Пойдём со мной. — Нет, — отвечает она, — я не пойду. Моё место здесь. — Тогда я уйду один. — Ты испугался, Исин? — кажется, в её глазах мелькнула усмешка. — Ты испугался наших духов? Хотелось ударить её, честное слово! Что она понимает! На кой сдались мне их духи? Чего ради мне изображать из себя покойника… или героя? Я так и не понял в кого играю. На кой прятаться за дурацкими бубенцами, не смея даже посмотреть в глаза врагу? Я не привык! Ради неё? Она не моя. Она не простит и не будет со мной. Я убил её отца. Просто. Пристрелил, со спины, без лишних затей и угрызений совести. Я был на войне и убил врага. Элили, гордая дочь майрушского сотника Мессилима. Наши войска пришли в Майруш прошлым летом, взяли город. Её я встретил на следующий день, у ворот, она хотела уехать. Ведь я мог бы просто забрать её, как трофей из побеждённого города, притащил бы в Аннумгун, была бы моей рабыней… или женой, если б пожелал. Я бы пожелал, и куда бы она делась?! Вместо этого — попёрся на край света к каким-то её родственникам. Зачем? Теперь я страж, живой мертвец. Я ничего больше не хочу, я даже её больше не хочу — нет сил.
— Исин, — тёмные глаза смотрят прямо в мои… А небо до краёв полно звёзд.
— Эй! Кудда трясёт меня за плечи. Кажется, я всё-таки заснул. — Эй, ты чего? — взволнованно шепчет он. Я мотаю головой, сажусь, пока ещё не понимая. — Ты кричал, Исин. Нельзя! — шепчет он. — Тихо! А то духи услышат и придут. — Пусть приходят, — зло буркнув, я поворачиваюсь к нему спиной. Кудда долго стоит надо мной, потом, кажется, уходит, махнув рукой. Сейчас лучше больше не спать, иначе всё начнётся с начала. Этот сон я видел много раз. И я прекрасно знаю, что этот зверь и есть голодный хатаниш — огромный, лохматый, с гнилыми зубами и глазами полными раскалённых углей. Над ним вечно вьются мухи, словно над падалью. Я никогда не видел его наяву, но точно знаю — это он, иначе и быть не может. Зверь никого не убивал в моём сне, не кидался, не рычал, брызжа зловонной слюной. Он просто стоял. И это было хуже всего. И каждый раз я просыпался в холодном поту не от страха за свою жизнь, и даже не за неё я боялся… просыпаясь, я уже не мог вспомнить. Было что-то ещё! Но однажды я вспомню. Отчего-то казалось — это невероятно важно. Небо подмигивает мне звёздами с вышины. Ужасно хочется пить, во рту давно пересохло… а ручек сверкает и манит прохладой, звенит между камней. Нельзя. Нельзя… Язык словно деревянный, шершавый, распух, не ворочается. Да послать всё это в Илар! Это не мои законы, к демонам! Я не верю, что вода в этом ручье несёт смерть, я видел, как из него пили звери и птицы, я видел, как рыбы плескались в его воде. Просто здесь ничего нельзя! А я решил слушаться и верить. Да пошло оно всё в Илар! Всю свою жизнь я поступал иначе: пил, когда хотел пить, хоть воду, хоть вино, и ел, когда хотел есть, и врагов я убивал, а не прятался, изображая мертвеца. Только здесь ничего нельзя. Стражи… Демоны! Встать сейчас и уйти, и делать всё так, как привык. Жрать хочу, мясо хочу! Пол года мяса не видел, — здесь ничего нельзя. Уйти? Сейчас… Лежу и смотрю в небо.
— Исин, — её тёмные глаза смотрят прямо в мои, но улыбки в них нет. — Зачем ты пришёл? Это снова сон. Или не сон? Так было. Это просто память. — Я пришёл за тобой, Элили. Я хочу уйти. Пойдём со мной. — Нет, — отвечает она, — я не пойду. Моё место здесь. — Тогда я уйду один. — Ты испугался, Исин? — кажется, в её глазах мелькнула усмешка. — Ты испугался наших духов? Хотелось ударить её, честное слово! Что она понимает! На кой сдались мне их духи? Чего ради мне изображать из себя покойника… или героя? Я так и не понял в кого играю. На кой прятаться за дурацкими бубенцами, не смея даже посмотреть в глаза врагу? Я не привык! Ради неё? Она не моя. Она не простит и не будет со мной. Я убил её отца. Просто. Пристрелил, со спины, без лишних затей и угрызений совести. Я был на войне и убил врага. Элили, гордая дочь майрушского сотника Мессилима. Наши войска пришли в Майруш прошлым летом, взяли город. Её я встретил на следующий день, у ворот, она хотела уехать. Ведь я мог бы просто забрать её, как трофей из побеждённого города, притащил бы в Аннумгун, была бы моей рабыней… или женой, если б пожелал. Я бы пожелал, и куда бы она делась?! Вместо этого — попёрся на край света к каким-то её родственникам. Зачем? Теперь я страж, живой мертвец. Я ничего больше не хочу, я даже её больше не хочу — нет сил.
— Исин, — тёмные глаза смотрят прямо в мои… А небо до краёв полно звёзд.