хлопал в ладоши и кричал, а Саймон спрятал лицо в тунику Годарда.
Вместо того, чтобы проехать прямо в замок, Оливер повел отряд к маленькой деревянной церкви на каменном основании в конце главной улицы и там спешился. Позади толпились смеющиеся, болтающие и спорящие селяне.
Оливер снял Кэтрин с ее лошади, подвел к двери церкви и развернул лицом к солдатам и народу.
– Я знаю, что мы уже обвенчаны, – тихо проговорил он, – но почему бы тебе не повторить обет еще раз перед церковными дверями при участии отца Альберика?
– Зачем? – склонила голову на бок Кэтрин. Краем глаза она заметила старика в пыльной рясе, который спешил к церкви от своей хижины, едва не спотыкаясь о подол.
– Это так важно для него, – сказал Оливер. – Он венчал здесь моих родителей и моего брата. Ты ведь знаешь, что он сводный брат Этель. Мой прадедушка послал его учиться на священника в Мальмсбери.
Кэтрин широко раскрыла глаза. Она просто потеряла дар речи от того поворота, который приняли события.
– Для меня это тоже будет очень важно, – тихо добавил Оливер, взяв ее за руку и нежно проводя большим пальцем по косточкам – Мне хочется поставить печать на наш новый союз.
Появился священник, но на минутку ему потребовалось прислониться к стене церкви, чтобы отдышаться. Тонзуру давно следовало побрить, а ряса выглядела так, словно ее использовали для собачьей подстилки, но морщинистое лицо было приветливым, и Кэтрин даже разглядела в его чертах сходство с Этель. В руках святой отец сжимал свадебный венок из бледно-желтых нарциссов и примул.
– Добро пожаловать, милорд, миледи, – тяжело выдохнул он.
Кэтрин пристально разглядывала венок. За пять минут такой не сплетешь.
– Ведь ты организовал это заранее, правда? – спросила она Оливера, махнув рукой в сторону ухмыляющихся крестьян в лучших праздничных одеждах.
– Разве я был не прав? – Его рука стиснула ее руку, а серые глаза лучились любовью, смехом и, может быть, чуть-чуть тревогой. Где-то в уголке жалась тень Луи.
Кэтрин грациозно приняла венок от отдышавшегося священника, сняла плат и увенчала волосы короной из цветов.
– Ты прав, – тихо проговорила она, – но в любом случае, я тебя прощаю.
Они поцеловались под радостные крики. Когда пара вошла в церковь, аромат цветов смешался с пьянящим запахом трав, и Кэтрин поняла, что эта минута предназначена и для Этель.