плевать ему на её намерения.

— Чего это с твоим котом?..

«Тебе показать, чего?»

— Паш, — тихо зовёт Лина и он мгновенно успокаивается. — Всё хорошо, правда.

— Ты с ним, как с человеком прямо.

— Мам, если ты не любишь животных, это не значит, что их не люблю и я. Если ты пришла в мой дом, то будь добра вести себя хорошо со всеми его жильцами.

Лина поднимается и будто бы становится выше.

«Мой маленький воин» — довольно щурится Павел, садясь обратно и обвивая передние лапы хвостом.

— Это не твоя квартира, а твоей бабушки, — поправляет её мать, тоже поднимаясь из-за стола. — Видимо, ты в неё пошла.

«В неё, — соглашается Павел. — И характером и силой».

— Но она оставила эту квартиру мне, — резонно замечает Лина, даже и не думая садиться. — А значит это мой дом. И да, я похожа на бабушку, я не такая жёсткая и пробивная, как ты. Не вижу в этом проблем.

Вот теперь Лина садится. Не сдаётся, решительности в ней до сих пор хоть отбавляй, а просто возвращается за стол, будто ничего и не было, и берёт с тарелки одно из пирожных.

«"Прага" или что-то похожее» — решает Павел, провожая шоколадный, состоящий из нескольких слоёв брусочек от тарелки до рта и сглатывает. Его любимый.

Он перебирает лапами, слегка царапая старый линолеум когтями.

«Я тебе оставлю» — одними губами обещает Лина и он довольно щурится, давая понять, что всё понял. Что подождёт.

— В общем вот билеты. Электричка отходит от вокзала в шесть утра. Поезжай, отдохни. Тем более ты там не одна будешь. Помнишь Костяковых? Ты в детстве с их сыном дружила. С Лёвой. Он тоже едет. Его мать к нам недавно работать пришла. Вы давно не виделись, встретитесь, пообщаетесь. Он таким красивым вырос и работает сейчас на хорошей работе.

— Мама!

— Всё, пошла я, у меня дела ещё. Не забудь про билеты.

Она едва не наступает Павлу на хвост, когда проходит мимо. Будто специально ставит ногу так чтобы задеть, но так и не дотягивается.

Павел провожает её недовольным взглядом, но следом не идёт. Только вслушивается в шорохи из прихожей, а потом Лина возвращается на кухню одна.

— Тебе ведь травок, да? — предлагает она, открывая ящик и доставая один из пакетиков. — Как обычно?

— С «Прагой» всё что угодно, — заверяет Павел, перейдя в человеческую форму и подсаживаясь за стол.

Гостья из своей чашки даже глотка не сделала.

«Перевод продуктов» — ворчит он мысленно, отодвигая чашку в сторону.

Конверт с билетами так и притягивает взгляд, и Павел убирает руки под стол. Это не его дело. Как и этот Лёва, который вырос красивым и с хорошей работой. Зато он дом держит в чистоте и почти любое блюдо приготовить может, были бы только продукты.

«А Лине действительно надо отдохнуть и сменить обстановку».

— Поедешь? — вырывается помимо воли.

— А у меня есть варианты? — насмешливо отвечает Лина вопросом на вопрос, ставя перед Павлом большую кружку с травяным чаем. — Еду, конечно. Но ты едешь со мной. И это не обсуждается.

Палец с коротко остриженным, аккуратным ноготком упирается в Павла.

— Как скажешь, — отзывается он, наконец-то добираясь до пирожного и, откусив сразу половину, довольно жмурится. Та самая, любимая «Прага».

— Проглот, — смеётся Лина, забирая с тарелки второе пирожное.

На сладкое вкусы у них сходятся.

* * *

День не задаётся с самого утра. Не выспались, из-за снегопада едва не опоздали на электричку, хотя и выехали заранее, так ещё и та тащилась, как черепашка, и пришла на станцию с опозданием, отчего на автобус они всё-таки опоздали, и пришлось ждать следующего.

Павлу-то чего, он доехал на Лининой шее, изображая всю дорогу меховой воротник куртки, а вот самой Лине…

— Приехали, — командует она, закрывая дверь маленького, больше похожего на чулан, но личного номера. В базе данных санатория что-то там напутали и в итоге в номер, куда изначально Лина должна была попасть, заселили другую и мест там больше не осталось.

Павел готов был поспорить, что такому раскладу обрадовался не только он. Изображать воротник все выходные ему не улыбалось.

— Приехали, говорю, — ворчит Лина, дёргая за кончик хвоста, и Павел наконец-то отмирает, осторожно стекая с плеч. — Осторожней тут. Не знаю можно ли…

— Они меня даже не заметят, — отмахнувшись хвостом, Павел с удовольствием потягивается, разминая затёкшую от неподвижного висения спину. Поддерживать иллюзию воротника оказалось гораздо утомительней, чем он предполагал. — Ты главное амулет не потеряй, я хочу всё же домой вернуться.

— Не переживай, не потеряю. Он всегда будет при мне.

Словно в подтверждение своих слов Лина вытягивает из-за ворота кремового джемпера костяной кругляшок на кожаном шнурке.

— Как скажешь.

Убедившись, что амулет снова окажется за воротом джемпера, Павел отворачивается, принимаясь исследовать комнату.

«Простенько. Впрочем, всё что нужно есть».

Кровать, узкий шкаф, столик с зеркалом и старым стулом. Павел встаёт на задние лапы, изучая жёсткую конструкцию, и тут же отпрыгивает подальше. Стул скрипит даже от прикосновения. Павлу страшно представить, что будет, заберись он сюда на целую ночь.

«Что будет, что будет. Скорее уж чего не будет. Стула» — ворчит он мысленно, продолжая инспекцию и чихая едва сунув нос под кровать.

Такой подлости и прыти от пыли он не ожидал.

«Нет уж, увольте, я в отпуске! Ваша пыль пусть с вами и остаётся!»

Потерев нос лапой, Павел косится на мурлыкающую себе под нос какую-то песенку Лину и улыбается, жмуря глаза.

«Хорошо, что приехали».

За чуть приоткрытой дверью оказывается персональная совмещённая ванная и даже, пусть и старенький на вид, но фен.

— Паш, — тихо зовёт Лина и он тут же поворачивает морду на голос. — Может, спустимся? Разведаем территорию?

Пока он бродил по комнате, Лина успела не только разобрать небольшую спортивную сумку, оставив там парочку его вещей, взятых «на всякий случай», но и переобуться. На ногах вместо ботинок красуются чёрные кеды.

— Идём?

Лина проворачивает ручку, открывая дверь, и Павел, не говоря ни слова, выскакивает в коридор, исчезая из поля зрения обычных людей. Впрочем, этих людей тут не так и много. В коридоре второго этажа, где их поселили, и вовсе никого не оказывается, лишь закрытые двери и пустота.

Зато на первом этаже довольно шумно и людно: шумит лифт, шуршат колёсики чемоданов, звенят на разные тона голоса.

Непривыкший к такому изобилию Павел даже отступает на шаг, упираясь корнем хвоста в ступеньки.

— Не бойся, я рядом, — тихо, так чтобы другие не