Тамара Шаркова Сутки по командирским часам

— Миш, ты как, очень устал? — осторожно спросила мужа Зинаида Васильевна, когда тот, опустошив до дна тарелку с борщом, расстегнул ремень под животом и сказал удовлетворенно: «Теперь чаю — и все!»

— Так… — вздохнул тот. — «Мудрым пользуйся девизом: «Будь готов к любым сюрпризам». Сестрице твоей я понадобился? Или сват без меня дорогу из бара не найдет?

— С Тимкой надо разобраться, Миша. А то Кристина Николаевна опять его на урок не пустит.

— «На душе и тревожно и радостно…» и чего там еще в твоей любимой песне?! Ну! Что случилось?!

— Крысу дохлую она на учительском столе нашла. С тюльпаном в лапах.

— Тимур сознался?

— Наполовину.

— Это как понимать? Один раз признается, а другой — нет? Где он сейчас?

— А ты не слышишь? С Сенькой мультик смотрят. Про динозавров. Ржут, как жеребята.

— Давай его сюда.

Сказал, отодвинул тарелку в сторону и задумался, опершись локтями о столешницу и погрузив во влажные после душа волосы узловатые пальцы уже тронутые подагрой.

У теперешних отношений мальчика Тимура с учительницей биологии была неприятная предыстория. Он и его верный друг Сенька осенью выпустили на волю двух лягушек, которые были предназначены для изучения пищевого поведения бесхвостых земноводных. Но сделали они это не их озорства, а из высоких гуманных соображений.

Парни из старших классов уверили мальчишек, что биологичка отрежет лягушкам головы и будет пытать током. Даже картинку из какого-то учебника показали. Тимка с приятелем наказание выдержали мужественно, но до сих пор считали себя спасителями лягушек и подозревали учительницу в тайном живодерстве.

После ночной работы голова у Михаила Петровича была тяжелой, шумело в ушах, глаза закрывались сами собой. Хотелось одного: добраться до дивана и рухнуть. Но для этого нужно было еще собраться с силами, чтобы подняться со стула.

В это время в соседней комнате шли сложные переговоры между Зинаидой Васильевной и двумя любителями американских мультфильмов о доисторических животных. Наконец, один из них обреченно устремился на кухню навстречу возможным неприятностям.

— Пап-Миша! Ну чего биологичка ко мне цепляется?! — громко заявил он с обидой в голосе, едва переступив порог.

Михаил Петрович страдальчески поморщился, открыл глаза и по школьному аккуратно сложил пред собой руки — одна на другой.

— Кутик, — сказал он устало. — убавь звук. Голова раскалывается.

Мальчик Тимур, которому Михаил Петрович приходился дядей по матери, вздохнул и подошел к столу.

– Не нужно тебе по ночам работать.

— Ладно-ладно, дипломат. Пойдем я прилягу, а ты расскажешь что там у тебя в школе.

Михаил Петрович устроился на диване в гостиной, укрылся пледом, а мальчик сложил ноги по-турецки и присел на ковер рядом с ним.

— Эта Крысина Николаевна…

— Тимка прекрати!

— Ладно. Мы с Сенькой нашли в туалете дохлую крысу и положили ее биологичке на стол… для опытов. А что такого?! У нее там дохлых жуков целая коробка, и бабочки пришпиленные, и сова со стеклянными глазами. А тюльпан там уже лежал. Мы его не трогали.

— Так. Умничать перестал, позвал Зину, а сам давай прощаться с Сенькой.

— Пап-Миша, ну, нам совсем немного осталось. Десять минут!

— Хорошо, но чтобы через десять минут в доме была полная тишина и никаких посторонних!

Когда все указания Михаила Петровича были выполнены, Тимур был водворен в свою комнату, а Зинаида Васильевна принесла мужу телефон.

Он вздохнул, набрал хорошо знакомый номер и пророкотал бархатным баритоном:

— Леся Ивановна, добрый вечер. Это Миша Рокотов. У нашего Тимки опять с учительницей биологии какое-то недоразумение вышло. Вызывает меня в школу, а я приболел. Парня, я, конечно, накажу по всей строгости, но, может, обойдется без присутствия родных. Вы же знаете Зину. Ей с нашим Володькой проблем хватило. Она теперь в школу ни ногой. Так вот я и думаю, не посоветуете ли, как нам быть. Да… Да…слушаю Вас внимательно. Подойти перед уроками? Разумеется… подойдет. Спасибо, Леся Ивановна, большое спасибо!

Михаил Петрович положил трубку на рычаги и устало сказал жене, все еще прижимающей телефон к кухонному фартуку.

— Не волнуйся, Зинуша, наша добрая фея обещала все уладить. Хорошо еще этот паршивец учится отлично. В Антона пошел, в его породу, не в нашу.

— Я, между прочим, — обидчиво поджав губы, сказала Зинаида Васильевна, вытирая телефон фартуком и ставя его на место, — всегда была твердой хорошисткой. А до пятого класса почти отличницей. Это ты нашу породу подпортил.

Михаил Петрович посмотрел на жену с нежной иронией, но ничего не сказал.

— Скажешь нет?! — не успокаивалась Зинаида Васильевна.

— У тебя руки всегда себе работу найдут, еще и чужую сделают. Зато голова только для того, чтобы книжки интересные читать. И Вовка наш потому такой же. А ведь не глупее других. Книжек дома больше, чем в районной библиотеке. Леся Ивановна Володю даже на олимпиады по географии посылала. Закончили бы институты и сидели, как наш сосед, в приличном помещении, балансы подводили. Так нет, один прорабом корячится на старости лет, другой мерзлоту какую-то бурит для Газпрома!

— Что же поделаешь, Зинуша, если для рабочего парня не нашлось подходящего дела ближе Сургута, — вздохнул Михаил Петрович. — Может и нам с тобой в какой-нибудь Уренгой на заработки поехать? А?

— Ну да, будешь ты вместо борща сушеной картошкой питаться! — отмахнулась Зинаида Васильевна.

— Какой еще сушеной картошкой? — делано возмутился Михаил Петрович! — Судя по письмам, твой сын там гранадиллой* питается и маракуйей* закусывает!

— Ну тебя, Мишка! Вовка тебе не то еще напишет, чтобы я не волновалась! Когда только он в отпуск домой приедет… а не в какую-нибудь Шри-Ланку!?!

Помолчали.

— Миш, об Антоне ничего? На Тимку смотреть больно!

— А то я бы тебе не сказал! Лечится, значит после аварии. Но погон ему, пожалуй, больше не носить.

— И Слава Богу!

— Да не скажи. Это мы с Вовкой армию отбыли и забыли…как страшный сон. А он — военная косточка, подводник, и дед его в войну на торпедоносце ходил, и отец в Соловках в школе юнг учился. У него на атомной лодке не служба, а сплошная наука была. И он это любил.

— Ну, и без лодки своей Антон не пропадет. Высшее техническое образование, языки знает, два военных ордена в мирное время. Найдут ему работу! Меня больше беспокоит, как они с Тимкой встретятся.

— Подумала бы лучше обо мне. Как я с Тимкой расстанусь.

— И думать не буду. Куда это он его от нас заберет? Ни кола, ни двора! Да и сам Тимка не