думать над тем, что увижу в Велруде. Город свободы, как же. Мне резко стал противен этот город и эти заискивающие людишки. В действительности никого не волновало, чья сегодня будет казнь, в их словах о сочувствии не было и грамма искренности. Я достаточно наслушалась лжи, в моей душе больше осталось любви к этому городу и его людям, мне лишь хотелось, чтобы безумный план Шумана сработал и мы с господином могли сбежать далеко отсюда.

На площади уже собралась толпа, из-за этого нам пришлось бросить свою повозку. Сквозь толпу мы пробирались к пьедесталу смерти, толкая и пихая столпившийся здесь народ, но никто и внимания на нас не обращал, завороженно смотря на того, кто без сожаления опустит гильотину на шею моего господина. Фест оставил меня прямо перед эшафотом, а сам затерялся где-то среди узких проулков, чтобы поближе пробраться к клетке, в которой держат Дэниеля, надеясь вырвать его из лап стражников, когда те поведут его на казнь. На эшафот вышел глашатай, развернув свой свиток с приговором, он зачитал несуразицу о том, что господин Блетчли причастен к производству и распространению веселящего порошка, горожане, натянув на лица удивленные маски, стали перешептываться. Мне хотелось взобраться на этот смертный одр, попытаться донести до людей, что они неправы и господин никогда не занимался ничем подобным, и они все прекрасно это понимают, но молчат. Я знала, что всем все равно, и лишь это останавливало меня. С трудом сдерживая в груди крик боли и разочарования в этих людях, в этом городе и прогнившей власти, я смотрела, как глашатай сворачивает свой свиток и на эшафот выводят Дэниеля. Из глаз хлынули слезы, я понимала, что теперь вижу его в последний раз. Он смотрел на меня, улыбаясь так, словно всё в порядке. Я прикрыла рот рукой в отчаянной попытке досмотреть до конца, ничего не упустив, слезы текли по моим щекам, но я уже не обращала на них внимания, завороженно глядя на господина. Его бросили, словно бездомного из таверны, который не может заплатить за выпивку. Дэниель стоял на коленях, всё так же смотря на меня с улыбкой, словно не было всей этой толпы, что жадно ждала, когда же его голова упадет с его плеч.

Ему дали последнее слово, но он не успел и слова проронить. Послышался топот лошадей, и кто-то кричал, чтобы это немедленно прекратили. На площадь прискакали королевские рыцари, толпа расступилась перед ними, пропуская человека, полностью облаченного в доспехи, к эшафоту, когда же он взобрался на помост, рыцарь снял свой шлем. В доспехах скрывался никто иной, как сам кронпринц, которого когда-то Дэниель вылечил от хвори, которая медленно гнала мальчишку на тот свет к праотцам.

Кронпринц объявил о немедленном освобождении господина Блетчли из-под стражи, а также о том, что теперь суд будет уже над бароном Уилродом за превышение полномочий. Из ниоткуда рядом со мной возник Шуман, гордо улыбаясь, словно это его заслуга. Позже выяснится, что кронпринц действительно появился здесь благодаря ему.

К сожалению, барона Уилрода не могут приговорить к смертной казни из-за его титула, но, как по мне, это было бы слишком просто для него. Барона лишили всех титулов и сослали на границу королевства, туда, где был густой лес и горы, а климат оставлял желать лучшего, но мне нисколько не жаль ни его, ни его семью, они заслужили этого, если бы не эта выскочка, дочка бывшего барона, этого никогда бы не случилось. Мы же с господином решили навсегда уехать из Велруда, он распродал всё, что у него было, забрав лишь самое необходимое. Поначалу господин не хотел никуда уезжать, но я и Фест настояли на том, чтобы мы уехали из этого города как можно дальше.

В последний день нашего пребывания здесь я забежала в кузню Эмиля, чтобы проститься с ним. Со дня того неприятного инцидента я не видела его. Думаю, уехать, не попрощавшись с другом, было бы неправильно, ведь на самом деле Эмиль многое сделал для нас. Он помогал Дэниелю, когда тот только решил открыть свою лавку. На память Эмиль подарил мне серебряную подвеску в форме тихокрылки, чтобы я помнила, что в Велруде было не только плохое, но и много хорошего.

Мы решили сначала отправиться в поместье Феста Шумана, остановимся у него ненадолго, а потом уже решим, куда отправимся дальше. Заколотив дверь и окна нашего скромного жилища, мы наконец отправились в путь нашей новой жизни.

Конец 1 главы.