- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (51) »
сказал Ян из Скрулюкки.
Солнце ничего на это не ответило. Оно еще раз выглянуло, такое большое и красное, а затем накрылось облачным покрывалом и исчезло.
Тут вновь послышался голос Катрины.
— Кто-то приходил? Мне показалось, что ты с кем-то разговаривал. Теперь тебе все же пора идти в дом.
— Да, теперь я иду, — сказал он и тут же вошел в избу. — Тут проходила очень знатная госпожа. Но она так спешила, что я едва успел поздороваться с ней, как она снова скрылась.
— О, Боже! Какая досада, мы ведь так долго ждали. Ты, верно, и не успел спросить, как ее зовут?
— Нет, успел. Ее зовут Клара Фина Гуллеборг, уж это-то я вызнал.
— Клара Фина Гуллеборг! Это, пожалуй, чересчур шикарное имя,[2] — сказала Катрина, но никаких других возражений не высказала.
А Ян из Скрулюкки просто дивился самому себе, что ему могла прийти в голову такая чудесная мысль, как взять солнце в крестные. Да, он стал совсем другим человеком в тот миг, когда ему дали в руки эту маленькую девочку.
КРЕСТИНЫ
Когда маленькую девочку из Скрулюкки нужно было везти к пастору, чтобы крестить, Ян, отец ее, повел себя настолько глупо, что чуть не заработал нагоняй от Катрины и крестных. Везти ребенка на крестины должна была жена Эрика из Фаллы. Она ехала к пасторской усадьбе с малышкой на руках, а сам Эрик из Фаллы шел рядом с повозкой и держал вожжи. Первый отрезок пути до самого Дувнесского завода был настолько плох, что его и дорогой назвать было нельзя, а Эрик из Фаллы хотел быть осторожным, раз ему выпало везти некрещеного ребенка. Ян из Скрулюкки стоял и смотрел, как они отъезжали. Он сам вынес ребенка из избы, и никто лучше его не знал, какие прекрасные люди взяли теперь на себя заботу о нем. Он знал, что как возница Эрик из Фаллы так же надежен, как и во всем остальном, а о хозяйке Фаллы он знал, что она родила и вырастила семерых детей, поэтому ему вовсе не следовало беспокоиться. Но когда они уже уехали и Ян снова взялся за рытье канав на полях Эрика из Фаллы, его охватил ужасный страх. А что, если лошадь Эрика из Фаллы понесет, или пастор уронит ребенка, когда будет брать его у крестной, или вдруг хозяйка Фаллы закутает девочку во столько шалей, что та задохнется, пока они везут ее в пасторскую усадьбу! Он уговаривал себя, что нет никаких оснований так волноваться, раз крестными взялись быть Эрик из Фаллы и его жена. Но беспокойство не проходило. И внезапно он отставил лопату и отправился, в чем был, к пасторской усадьбе. Он пошел кратчайшим путем через холм, да так торопился, что первое, что увидел Эрик из Фаллы, подъезжая к конюшне пастора, был Ян Андерссон из Скрулюкки. А отцу или матери ведь вовсе не подобало присутствовать при крещении ребенка, и Ян сразу увидел, что господа из Фаллы очень недовольны тем, что он прибежал в пасторскую усадьбу. Эрик не подозвал его помочь с лошадью, а распряг ее сам, а хозяйка Фаллы подняла ребенка повыше и, не говоря Яну ни слова, взошла на пригорок и скрылась в кухне пасторского дома. Раз крестные не хотели его замечать, то и Ян не осмелился приблизиться к ним. Но когда хозяйка Фаллы проходила мимо него, он услышал из свертка легкий писк и по крайней мере узнал, что ребенка не задушили по дороге. Он и сам считал, что поступает глупо, не уходя сразу же домой, но теперь был настолько уверен, что пастор уронит ребенка, что просто вынужден был остаться. Он немного подождал возле конюшни, а затем поднялся к главному дому усадьбы и вошел в сени. Вовсе уж не пристало отцу заходить к пастору, особенно если у его ребенка такие крестные, как Эрик из Фаллы и его жена. Когда же дверь в приемную пастора открылась и Ян Андерссон из Скрулюкки в своей грязной рабочей одежде тихо проскользнул в комнату, пастор уже начал чтение, а посему выставить вошедшего не было никакой возможности. Тут оба крестных дали себе слово, что, лишь только они приедут домой, он услышит все о своем дурном поведении. Крещение шло своим чередом, ничто не предвещало несчастного случая, и Яну Андерссону было абсолютно нечем объяснить свое вторжение. Перед самым концом обряда он открыл дверь и тихонько выскользнул в сени. Он ведь видел, что все идет благополучно и без него. Немногим позже в сени также вышли Эрик из Фаллы и его жена. Им предстояло вернуться в кухню, где хозяйка Фаллы снимала с ребенка все шали. Эрик из Фаллы пошел вперед и открыл перед женой дверь кухни. Но как только он это сделал, в сени, прямо под ноги хозяйке Фаллы, вылетели, перекатываясь друг через друга, два котенка, да так, что она споткнулась об них и начала уже было падать. Не успела она подумать: «Сейчас упаду с ребенком, он убьется, и я буду несчастна всю оставшуюся жизнь», как чья-то сильная рука подхватила ее и удержала. Когда она оглянулась, то обнаружила, что спасителем был Ян Андерссон из Скрулюкки, который остался в сенях, словно зная, что здесь он понадобится. Прежде чем она успела опомниться и что-нибудь ему сказать, он исчез. А когда они с мужем подъехали к дому, он уже снова стоял и рыл канаву. Он почувствовал, что теперь, когда это несчастье предотвращено, он мог спокойно идти домой. Но ни Эрик, ни хозяйка Фаллы ничего не сказали ему о том, что он вел себя неподобающе. Вместо этого хозяйка Фаллы пригласила его на кофе, как есть — в рабочем, перемазанным в глине раскисшей по-осеннему пашни.ПРИВИВКА
Когда маленькой девочке из Скрулюкки должны были прививать оспу, никто и не ставил под сомнение, что Ян, отец ее, может пойти вместе с ней, раз уж ему этого так хочется. Прививку должны были делать в один из вечеров в конце августа. Когда Катрина выходила из дому, было уже так темно, что она была рада тому, что с ней пойдет кто-то, кто сможет помочь ей перебираться через изгороди, канавы и другие препятствия на этой ужасной дороге. Прививку проводили у Эрика из Фаллы. Хозяйка Фаллы развела в плите очень сильный огонь и явно полагала, что может не заботиться о каком-нибудь дополнительном освещении, поставив тонкую сальную свечу на столик, где звонарь должен был заниматься своим делом. Жителям Скрулюкки, как и всем остальным, казалось, что в комнате необычайно светло. Но тем не менее света было настолько мало, что темнота словно висела вдоль стен серо-черной завесой, и комната казалась тесной. В этой темноте виднелось множество женщин с детьми, которым было не более года и которых надо было носить на руках, качать, кормить и окружать всяческой заботой. Большинство женщин развертывали шали и одеяла, раскутывая своих малышей. Затем они стягивали с них пестрые ситцевые кофточки и развязывали кушаки, подпоясывавшие- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (51) »