Олег Нойман Пленный Суворов и косноязычный Тургенев: правда и небылицы о крепости Шпаньола

Когда стоишь в одиночестве на крепостной стене 16-го века, легко представить себя командующим здешним гарнизоном, тревожно вглядывающимся в силуэты вражеских кораблей, заходящих в бухту. В такие минуты наверняка снова и снова прокручиваешь в голове, все ли ты предусмотрел, хватит ли припасов, чтобы выдержать осаду, смогут ли твои бойцы отразить штурм, успеет ли отправленный утром гонец привести подкрепление, много ли ущерба причинят твои пушки, если корабли будут настолько неосторожны, чтобы подойти поближе к берегу.

Что-то такое я пытался себе вообразить, глядя со стены черногорской крепости Шпаньола на бирюзовые воды Бока-Которской бухты, искрящиеся позолотой в солнечном свете далеко внизу, где у подножья горы раскинулся очаровательный старинный городок Херцег-Нови.

Из задумчивости меня вывел монотонный голос, чуть гнусаво бубнящий на чистом русском языке: "В этой крепости в 1806 году был заключен попавший в плен русский генерал Александр Васильевич Суворов". Слегка помятый гид проговаривал заученный текст для семьи доверчивых туристов. Эта стайка крутилась поблизости уже некоторое время и безостановочное бормотание экскурсовода напоминало назойливую муху, которая раздражающе жужжит над ухом, мешая сосредоточиться.

До поры до времени мне удавалось игнорировать унылый поток банальностей, пока слух не выхватил этот пассаж про Суворова. Компания стояла в каких-то пяти шагах от меня, и я, поддавшись порыву, вдруг сказал: "Простите. Это, конечно, совершенно не мое дело, но Александру Суворову затруднительно было бы содержаться в здешней крепости в 1806 году, учитывая, что он умер за 6 лет до этого".

Возникла немая сцена. Шесть пар глаз уставились на меня с таким выражением, будто мухой был я. И кто бы стал их осуждать? Зачем я влез? Это вообще не в моих привычках — вот так встревать в разговор посторонних людей. Но, не успев додумать эту мысль до конца, я неожиданно для самого себя добавил, что, честно говоря, Суворов вообще ни разу не бывал в плену — даже когда был жив. Последнее замечание мне казалось забавным и призвано было чуть смягчить бесцеремонность моего комментария.

Не сработало.

Наши тени на старинных камнях успели слегка сместиться по часовой стрелке, прежде чем онемевший экскурсовод наконец ожил. Он повернулся к своим клиентам и как ни в чем не бывало забубнил: "Эта крепость имеет богатую историю и привлекает туристов со всего мира…"

Про туристов опять вранье, подумал я, но говорить этого вслух уже не стал, тем более, что и гид, и заплатившие ему туристы уже потянулись стайкой к выходу из крепости.

Я вспомнил эту гротескную сцену недели три спустя, когда меня познакомили с человеком, который тоже в свое время водил российских туристов по окрестностям, пока не занялся строительным бизнесом. Новый знакомый от души посмеялся над выдумками своего коллеги, а потом снисходительно сообщил, что ни к чему сочинять глупости, если можно упомянуть вполне достоверные истории, связанные со знаменитостями. Ведь Шпаньолу упоминал еще Тургенев в своих "Записках охотника".

На этих словах у меня в голове вновь звякнул тревожный звоночек, напоминающий о себе всякий раз, когда я слышу нечто сомнительное. Признаться, "Записки охотника" я не открывал со школьных времен, так что не был на 100 % уверен, но сильно подозревал, что о Черногории там не говорилось ни слова. На всякий случай спросил собеседника, уверен ли он. Ведь, если память мне не изменяет, все рассказы в "Записках охотника" повествуют только о России. В ответ получил уверенную цитату, которую бывший экскурсовод выдал мгновенно, явно заучив ее наизусть в те славные времена, когда многократно повторял ее уважающим русскую классику туристам. Цитата такая: "Я увидел испанскую крепость Спаньола, которая стоит на высоком утесе и обладает видом на всю губу".

Прямо скажем, не бог весть какой отзыв. И слишком уж неказистый для Ивана Сергеевича, который, как вы помните, называл русский язык великим и могучим, правдивым и свободным. Я не поленился и проверил, Тургенев действительно ничего подобного не писал и в крепости Шпаньола, судя по всему, ни разу не был.

И все это нагромождение небылиц, честно говоря, удивляет. Почему бы вместо этого не рассказать, что Шпаньола переводится как Испанская крепость, хотя построили ее вовсе не испанцы? Почему не порадовать туристов из России рассказом о русском гарнизоне, который сдерживал здесь осаду союзников Наполеона? И сдержал, кстати говоря.

Почему не рассказать о таинственном подземном ходе, ведущем в две другие крепости, находящиеся внизу, у самого берега, в городке Херцег-Нови? Или о вызывающей немало вопросов табличке с арабской надписью над главными воротами?

Если в юном возрасте вы зачитывались приключенческими романами, то Шпаньола станет воплощением всех ваших детских фантазий.

Нужно просто правильно смотреть.

Будь я экскурсоводом, я бы не спешил вести туристов внутрь, а подвел бы поближе к стене, обращенной к морю, и предложил посмотреть вверх и представить себе, что нам сейчас предстоит штурмовать эту крепость. Надо вам сказать, что склон горы, представлявшийся в начале пути довольно пологим, по мере подъема постепенно меняет угол, становясь все более крутым. В результате даже люди в хорошей физической форме достигают крепости прилично запыхавшимися.

А если представить себе, что мы поднялись сюда не налегке, обутые в комфортные кроссовки, а облаченные в металлические латы и с тяжеленным оружием в руках, да еще после того, как во время высадки с кораблей нас изрядно потрепали пушки, установленные на башнях, впечатление заметно меняется. Теперь вы уже смотрите не на туристический аттракцион, а на угрожающую твердыню, созданную для того, чтобы лишить вас всякого желания идти на штурм.

Несложно вообразить, как на вашу голову сыплются камни и вражеские стрелы, а вам под палящим солнцем во всей своей тяжелой и неудобной амуниции нужно карабкаться по хилым лестницам на стены, где вас ожидает не приз за успешно пройденное испытание, а неприятельские пики, топоры и мечи.

И вот тут нужно дать людям пару минут, чтобы они могли ощутить себя в гуще адской кровавой мясорубки, которая от первого лица выглядит совсем не так впечатляюще, как в кино. Обходя крепость по периметру, я не раз задавался вопросом, как бы я попробовал ее штурмовать. Где ее слабое место?

История Шпаньолы начинается в 1538 году, когда испанцы отбили эту часть побережья у расползавшейся во все стороны Османской