Какая им разница, что происходит с детьми из Агенора, ведь “Служба” не трогает их малышей! Что касается взрослых… Уж лучше казнить невиновного, чем пощадить виноватого!

И, испугавшись за жизнь фаворитки, Властитель припомнил старый Закон, запрещающий вдовам являться в столице до окончания траура. Многие годы он действовал лишь на бумаге, теперь был использован в деле. И Бронвис, и Вальгерд исчезли из Лонгрофта.

…Гальдорхейм! Не Гокстед, где жизнь кипит не так бурно, как в Лонгрофте, но где достаточно тонких интриг и опасной борьбы за достойное место под солнцем… Не Фирод, город гор, самоцветов и хитрых купцов, приносящих последние слухи столицы… Даже не Агенор с его полузабытой Историей, мирно уснувшей в истлевших, проеденных червями свитках, и книгах на полках старинных хранилищ…

Гальдорхейм — дикий край, полный темных лесов и поместий, где звери гуляют под окнами замков… Где бродит ужасная нежить… Высокородных там попросту нет, а владельцы богатых поместий зовут себя вирдами.

Высокородные знают, что вирды неотесаны, наглы и грубы! Они отвергают изысканность нравов столицы и презирают чужих. Сам Властитель не знает, насколько покорен ему Гальдорхейм. Каждый вирд сам хозяин земель! Если вирды и платят налоги, то лишь потому, что привыкли к обычаю предков, который советует: “Лучше смириться со старым Законом, чем вызвать в Лес чужаков!”

Гальдорхейм — это мрачный приют колдовства, где не знают законов Святого. “Служба Магии” очень охотно бы стерла с лица земли этот край, но бессильна с ним справиться. Можно послать Истребителя против конкретного мага, но “Служба” не может командовать этой землей. Если нужно укрыться от “Службы”, ступай в Гальдорхейм!

Так считали в Лонгрофте. Так думал Властитель, когда отсылал фаворитку, считая, что этим спасает ей жизнь.

Сама Бронвис не знала причину негаданной ссылки. Ей не верилось, что Властитель оставит ее прозябать в глуши. Может, летом ей было бы легче смириться с ее новой жизнью, но Бронвис приехала в самый разгар зимы.

Жизнь среди белых снегов, заменивших яркое солнце столицы, в промерзшем каменном замке, где воду для умывания грели в огромном котле, а давно помутневшие стекла едва пропускали бледно-зеленый свет двух ущербных лун и багрово-красный блеск солнца, ее угнетала.

Златоглазых встречал Человек Двора. (Официальный титул наместника в дальних провинциях.) Хейду было за тридцать. Невысокий брюнет с пристальным взглядом темно-серых, достаточно близко посаженных глаз, и бесстрастным лицом, не понравился Бронвис. Он ей показался слегка туповатым и скучным. Вальгерд согласился с такою оценкой, но их впечатление было обманчивым

Хейд Ормондель часто играл простака, но умел оценить ситуацию, точно прикинуть расклад сил и, оставаясь в тени, почти сразу найти верный ход. Годы, проведенные в этой земле, научили Человека Двора понимать Гальдорхейм и любить его. Он мог общаться с людьми, не роняя достоинства и избегая конфликтов. Его уважали. Среди вереницы наместников Хейд был единственным пришлым, который умел ладить с вирдами.

Приезд Бронвис в Гальдор Хейд воспринял как ценный подарок Судьбы. Годы в царстве лесов не позволили встретить подругу. Девицы, за пригоршню меди готовые тут же раздеться, годились лишь на ночь, под утро не вызывая ни интереса, ни нежности, а союз с дочерью вирда не дозволяли обычаи.

Бронвис встретила гостя прохладно, но Хейд был уверен в себе. Он знал: Бронвис уже не вернется в столицу. Из Гальдорхейма назад пути нет. Раньше, позже, но Бронвис придется смириться.

Войдя в замок, Хейд объявил Златоглазым, кивнув на заснеженный лес, чьи вершины виднелись в окне:

— Поприветствуем Гальдорхейм, древний Мир!

Вальгерд лишь усмехнулся, а Бронвис с издевкой заметила:

— Ваш древний Мир отвратителен!

Хейд сделал вид, что не видит ее раздражения и, войдя в замок, дал несколько дельных советов, как благоустроить жилище:

— Ковры, гобелены, а главное — шкуры животных помогут сберечь тепло. Скажите слугам, что нужно поддерживать в очагах постоянный огонь. Потом он добавил, что скоро представит их вирдам.

Хейд пробыл недолго, считая, что слишком навязчивым быть ни к чему. Вскоре Хейд Ормондель убедился, что он сделал правильный ход. Скучая без общества, Бронвис привыкла к визитам. Они развлекали ее.

Рассказы о местных обычаях вирдов, которые Хейд знал неплохо, не нравились Вальгерду.

— Я признаю только свой закон!

Хейд усмехнулся:

— Старинная мудрость гласит, что с волками и воют по-волчьему, иначе стая убьет!

— Или быстро смирится, поджав хвосты!

— Да. Если вы победите их вожака.

В тоне Хейда звучал откровенный намек на бесплодность подобных попыток.

От Хейда Бронвис узнала: в округе есть несколько крупных поместий, а главным у вирдов считается Орм Победитель, как звали его в Гальдорхейме. Хейд не хотел слишком много о нем говорить, лишь сказал:

— Орм из рода, который в Гальдоре считают особым. Об этой семье существует немало легенд. Самый старший мужчина из рода, наследник, уже не одну сотню лет побеждает в ритуальном бою знаменитого серого Бера. В Гальдоре считают, что зверь, погибая, дает свою силу противнику, чтобы тот мог одолеть всех врагов их земель. В глазах местных Орм — главный защитник, герой Гальдорхейма.

От Хейда же Бронвис узнала, что Бером в провинции звали могучего зверя с роскошным серым мехом, покрытым разводами голубоватых и серебристых пятен. Его шкуры ценились в Лонгрофте на вес золота, так как в Гальдоре считали Бера лесным Хозяином и допускали его убийство лишь в ритуальном бою, один раз в десять лет. Человек с кинжалом, один на один должен был одолеть Бера, став в глазах вирдов почти божеством.

Из отдельных слов Хейда было понятно, что Человек Двора Орма не любит, хотя не говорит о нем плохо. Златоглазым такой такт казался смешным.

— Я видел, что Хейд глуповат, но настолько! — однажды сказал сестре Вальгерд. — Ведь он не скрывает, что хочет тебя, и спокойно болтает об Орме! Сплетни о Бере достаточно, чтобы вызвать твой интерес к “божеству”?

Бронвис сразу кивнула:

— Да, мне бы хотелось взглянуть на него! Но ты сам понимаешь — любовник из вирдов создаст мне проблемы, когда…

Неожиданно Бронвис умолкла. Она не могла не признаться: надежда на возвращение в Лонгрофт становилась все призрачней. Вера в то, что ее ждут, постепенно угасла. Хватило трех месяцев, чтобы прошлое стало казаться красивым сном, но у Бронвис не было сил начать жить настоящим. Она проклинала и Властителя, волей которого оказалась в этом поместье, и брата, который мгновенно освоился.

В первый же месяц Вальгерд набрал себе свиту из