диете и вешу двести шестьдесят фунтов и отпускаю третий подбородок. Не правда ли, это странно, Стрэкер?
— Да, сэр Джаспер.
— Послушайте, что я вам скажу. Я выписал из Лондона рекламируемый аппарат: комнатная турецкая баня. Попробую бороться с жиром при помощи пара.
Турецкая комнатная баня скоро прибыла, и баронет сам занялся ее сборкой. Через три дня Мюргетройд растолкал вечером Вильфреда, дремавшего в кухне. — Эй, вставайте! Сэр Джаспер зовет вас. — Зовет меня? — проснулся Вильфред. — И очень громко. В самом деле, из верхних помещений дома слышались крики, похожие на вопль умирающего. Вильфред решил, что жестокий тиран умирает от заворота кишок, и бросился по лестнице. Влетев в спальню, он увидел багровое лицо баронета, торчащее из ящика турецкой комнатной бани. — Наконец-то вы явились! — завопил сэр Джаспер. — Что вы сделали, когда посадили меня в эту дьявольскую штуку? — Ничего, кроме точного выполнения правил печатного руководства, сэр. Согласно руководству, я соединил провод А с кнопкой Б, нажал рычаг В… — К черту рычаги!.. Я не могу вылезти отсюда… Что-то сломалось… — Как не можете? — воскликнул Вильфред. — Не могу. А этот проклятый аппарат греет, как котел в аду. Я сварюсь заживо! Внезапно счастливая мысль пришла в голову Вильфреда. — Я могу освободить вас, сэр Джаспер. — Так поскорее, черт возьми! — Но при одном условии… Гм… Во-первых, вы мне передаете ключ. — Тут нет никакого ключа, идиот! Тут нет замка. Если вы надавите кнопку Д и повернете рычажок Г… — Ключ от той комнаты, где заперта мисс Анджела. — Что вы там болтаете? — Я объясню вам, сэр Джаспер Ффинч-Ффароумер. Я — Вильфред Маллинер. — Не валяйте дурака! Он брюнет, а вы рыжий… — На мне парик, — и Вильфред погрозил пальцем баронету. — Имейте в виду, сэр Джаспер, что я следил за каждым вашим шагом. А теперь я вам объявляю шах. Давайте ключ, да поскорее! Я вырву ее из ваших жадных когтей, увезу из этого проклятого гнезда и обвенчаюсь с ней. Несмотря на страдания, на багровом лице сэра Джаспера заиграла зловещая усмешка. — А ну-ка, попробуйте! — И попробую! — Попробуйте! — Давайте ключ. — Ключ торчит в двери, болван. — Ха-ха… — Нечего говорить «ха-ха»! Ключ в двери с внутренней стороны у Анджелы. — Глупости! Вы мне не лгите! Если не дадите ключа, я пойду и сломаю дверь. — На здоровье! Ха-ха! — захохотал баронет, наливаясь кровью. — И послушайте, что она вам скажет. Вильфред бросился к двери. — Эй, вы! — завопил баронет. — Выпустите меня! — Сейчас, — ответил Вильфред. — Сидите смирно! И выбежал в коридор. — Анджела! — закричал он, потрясая дверь, — Анджела! — Кто там? — ответил печальный, знакомый голос. — Это я, Вильфред! Я сейчас взломаю дверь. Отойдите в сторону. Он отступил на несколько шагов и грудью бросился на дверь. Раздался треск, замок отскочил, и Вильфред очутился в комнате, где было совершенно темно. — Анджела, где вы? — Я здесь. И я хотела бы знать, как вы осмелились явиться сюда после моего письма? Вообще некоторые люди не умеют себя вести, — холодно ответила девушка. Вильфред замер. — Письмо? — пробормотал он. — Значит, вы написали это письмо? — И готова написать еще десять таких же. — Но… но… значит, вы меня не любите, Анджела? Из темноты послышался горький смех. — Любить вас? Любить человека, рекомендовавшего мне Маллинеровский крем «Смуглая цыганка»? — Что вы хотите этим сказать? — Сейчас узнаете, Вильфред Маллинер, взгляните на дело своих рук. При свете электричества Вильфред увидел Анджелу, — чудесная, величественная фигура, ослепительная красота, если бы не лицо, все покрытое пятнами. Вильфред смотрел на нее с изумлением. Ее лицо было наполовину белое, наполовину коричневое, и на бледных щеках темнели пятна цвета сепии, как отпечаток грязных пальцев на книге из библиотеки.
— Да, — продолжала Анджела, — вот что вы со мной сделали, Вильфред Маллинер, вы и ваше дьявольское снадобье «Смуглая цыганка». Я послушалась вашего предательского совета, купила большую банку крема за семь шиллингов шесть пенсов, и вот результат моей доверчивости. Через двадцать четыре часа после первого втирания я смело могла принять ангажемент в цирк в качестве Пятнистой Принцессы с островов Фиджи. Я скрываюсь от людей здесь, в моей спальне. И потом (ее голос дрогнул) — моя борзая лизнула меня и чуть не сдохла, а болонка Понто с испуга от моего вида заболела и лежит у ветеринара. Это вы, Вильфред Маллинер, единственная причина всех моих несчастий. Другой был бы подавлен этим градом обвинений, но Вильфред только улыбнулся. — Все в порядке, — ответил он. — Я забыл вас предупредить, дорогая, что такие вещи иногда случаются с людьми с очень нежной кожей. Все пятна мгновенно пройдут, если вы помажетесь «Снегом горных вершин», — четыре шиллинга банка. — Вильфред! Это правда? — Истинная правда, дорогая моя. И неужели только это и стоит между нами? — Нет! Не только это! — раздался громовой бас. Вильфред привскочил. В дверях стоял баронет Джаспер, живописно драпируясь в мохнатую простыню. За ним стоял в угрожающей позе Мюргетройд с длинным хлыстом. — Вы не ожидали встретить нас? — насмешливо спросил баронет, надевая пенсне. — Особенно в таком виде в присутствии женщины! — рявкнул Вильфред. — Не обращайте внимания на мой костюм, Мюргетройд, делайте свое дело! Лакей, зловеще ухмыляясь, вошел в комнату. — Постойте! — закричала Анджела. — Я еще и не начинал, мисс, — ответил дворецкий. — Вы не посмеете тронуть Вильфреда! Я люблю его! — Что? — закричал сэр Джаспер. — После всего случившегося? — Да. Он мне все объяснил. Баронет свирепо блеснул стеклами пенсне. — Все? А не объяснил ли он, почему оставил меня жариться на адском огне в этой турецкой бане? Я уже начинал испускать клубы пара, когда верный Мюргетройд, услышав мои крики, прибежал ко мне на помощь… — …Хотя это и не мое дело, — добавил дворецкий. Вильфред смело посмотрел на багрового баронета. — Если бы, — сказал он, — вы испробовали Маллинеровский «Редук-о», признанное всеми авторитетами средство от полноты, пачка таблеток — три шиллинга и в жидком виде — пять шиллингов шесть пенсов флакон, — вам не нужны были бы мучительные турецкие бани. Маллинеровский «Редук-о» не содержит вредных ингредиентов, состоит исключительно из экстрактов лекарственных трав, гарантирует и способствует похуданию, без всяких явлений слабости и изнурения, не меньше двух фунтов в неделю. Употребляется аристократией, много хвалебных отзывов. Можно видеть в конторе… Глаза баронета прояснились. — Это
Турецкая комнатная баня скоро прибыла, и баронет сам занялся ее сборкой. Через три дня Мюргетройд растолкал вечером Вильфреда, дремавшего в кухне. — Эй, вставайте! Сэр Джаспер зовет вас. — Зовет меня? — проснулся Вильфред. — И очень громко. В самом деле, из верхних помещений дома слышались крики, похожие на вопль умирающего. Вильфред решил, что жестокий тиран умирает от заворота кишок, и бросился по лестнице. Влетев в спальню, он увидел багровое лицо баронета, торчащее из ящика турецкой комнатной бани. — Наконец-то вы явились! — завопил сэр Джаспер. — Что вы сделали, когда посадили меня в эту дьявольскую штуку? — Ничего, кроме точного выполнения правил печатного руководства, сэр. Согласно руководству, я соединил провод А с кнопкой Б, нажал рычаг В… — К черту рычаги!.. Я не могу вылезти отсюда… Что-то сломалось… — Как не можете? — воскликнул Вильфред. — Не могу. А этот проклятый аппарат греет, как котел в аду. Я сварюсь заживо! Внезапно счастливая мысль пришла в голову Вильфреда. — Я могу освободить вас, сэр Джаспер. — Так поскорее, черт возьми! — Но при одном условии… Гм… Во-первых, вы мне передаете ключ. — Тут нет никакого ключа, идиот! Тут нет замка. Если вы надавите кнопку Д и повернете рычажок Г… — Ключ от той комнаты, где заперта мисс Анджела. — Что вы там болтаете? — Я объясню вам, сэр Джаспер Ффинч-Ффароумер. Я — Вильфред Маллинер. — Не валяйте дурака! Он брюнет, а вы рыжий… — На мне парик, — и Вильфред погрозил пальцем баронету. — Имейте в виду, сэр Джаспер, что я следил за каждым вашим шагом. А теперь я вам объявляю шах. Давайте ключ, да поскорее! Я вырву ее из ваших жадных когтей, увезу из этого проклятого гнезда и обвенчаюсь с ней. Несмотря на страдания, на багровом лице сэра Джаспера заиграла зловещая усмешка. — А ну-ка, попробуйте! — И попробую! — Попробуйте! — Давайте ключ. — Ключ торчит в двери, болван. — Ха-ха… — Нечего говорить «ха-ха»! Ключ в двери с внутренней стороны у Анджелы. — Глупости! Вы мне не лгите! Если не дадите ключа, я пойду и сломаю дверь. — На здоровье! Ха-ха! — захохотал баронет, наливаясь кровью. — И послушайте, что она вам скажет. Вильфред бросился к двери. — Эй, вы! — завопил баронет. — Выпустите меня! — Сейчас, — ответил Вильфред. — Сидите смирно! И выбежал в коридор. — Анджела! — закричал он, потрясая дверь, — Анджела! — Кто там? — ответил печальный, знакомый голос. — Это я, Вильфред! Я сейчас взломаю дверь. Отойдите в сторону. Он отступил на несколько шагов и грудью бросился на дверь. Раздался треск, замок отскочил, и Вильфред очутился в комнате, где было совершенно темно. — Анджела, где вы? — Я здесь. И я хотела бы знать, как вы осмелились явиться сюда после моего письма? Вообще некоторые люди не умеют себя вести, — холодно ответила девушка. Вильфред замер. — Письмо? — пробормотал он. — Значит, вы написали это письмо? — И готова написать еще десять таких же. — Но… но… значит, вы меня не любите, Анджела? Из темноты послышался горький смех. — Любить вас? Любить человека, рекомендовавшего мне Маллинеровский крем «Смуглая цыганка»? — Что вы хотите этим сказать? — Сейчас узнаете, Вильфред Маллинер, взгляните на дело своих рук. При свете электричества Вильфред увидел Анджелу, — чудесная, величественная фигура, ослепительная красота, если бы не лицо, все покрытое пятнами. Вильфред смотрел на нее с изумлением. Ее лицо было наполовину белое, наполовину коричневое, и на бледных щеках темнели пятна цвета сепии, как отпечаток грязных пальцев на книге из библиотеки.
— Да, — продолжала Анджела, — вот что вы со мной сделали, Вильфред Маллинер, вы и ваше дьявольское снадобье «Смуглая цыганка». Я послушалась вашего предательского совета, купила большую банку крема за семь шиллингов шесть пенсов, и вот результат моей доверчивости. Через двадцать четыре часа после первого втирания я смело могла принять ангажемент в цирк в качестве Пятнистой Принцессы с островов Фиджи. Я скрываюсь от людей здесь, в моей спальне. И потом (ее голос дрогнул) — моя борзая лизнула меня и чуть не сдохла, а болонка Понто с испуга от моего вида заболела и лежит у ветеринара. Это вы, Вильфред Маллинер, единственная причина всех моих несчастий. Другой был бы подавлен этим градом обвинений, но Вильфред только улыбнулся. — Все в порядке, — ответил он. — Я забыл вас предупредить, дорогая, что такие вещи иногда случаются с людьми с очень нежной кожей. Все пятна мгновенно пройдут, если вы помажетесь «Снегом горных вершин», — четыре шиллинга банка. — Вильфред! Это правда? — Истинная правда, дорогая моя. И неужели только это и стоит между нами? — Нет! Не только это! — раздался громовой бас. Вильфред привскочил. В дверях стоял баронет Джаспер, живописно драпируясь в мохнатую простыню. За ним стоял в угрожающей позе Мюргетройд с длинным хлыстом. — Вы не ожидали встретить нас? — насмешливо спросил баронет, надевая пенсне. — Особенно в таком виде в присутствии женщины! — рявкнул Вильфред. — Не обращайте внимания на мой костюм, Мюргетройд, делайте свое дело! Лакей, зловеще ухмыляясь, вошел в комнату. — Постойте! — закричала Анджела. — Я еще и не начинал, мисс, — ответил дворецкий. — Вы не посмеете тронуть Вильфреда! Я люблю его! — Что? — закричал сэр Джаспер. — После всего случившегося? — Да. Он мне все объяснил. Баронет свирепо блеснул стеклами пенсне. — Все? А не объяснил ли он, почему оставил меня жариться на адском огне в этой турецкой бане? Я уже начинал испускать клубы пара, когда верный Мюргетройд, услышав мои крики, прибежал ко мне на помощь… — …Хотя это и не мое дело, — добавил дворецкий. Вильфред смело посмотрел на багрового баронета. — Если бы, — сказал он, — вы испробовали Маллинеровский «Редук-о», признанное всеми авторитетами средство от полноты, пачка таблеток — три шиллинга и в жидком виде — пять шиллингов шесть пенсов флакон, — вам не нужны были бы мучительные турецкие бани. Маллинеровский «Редук-о» не содержит вредных ингредиентов, состоит исключительно из экстрактов лекарственных трав, гарантирует и способствует похуданию, без всяких явлений слабости и изнурения, не меньше двух фунтов в неделю. Употребляется аристократией, много хвалебных отзывов. Можно видеть в конторе… Глаза баронета прояснились. — Это