Пэлем Гринвел Вудхауз САМА ЖИЗНЬ
Беседа в «Привале рыболова» вертелась вокруг искусства, и кто-то спросил, стоит ли смотреть фильм «Прекрасная Вера, или Превратности судьбы», который шел в «Нежных грезах». — Конечно, стоит, — сказала мисс Постлвейт, наша милая и бойкая барменша, посещавшая все премьеры. — Там сумасшедший профессор хочет превратить одну девицу в краба. — Превратить в краба? — удивились мы. — Да. Он собрал кучу крабов, растолок, выварил какой-то гормон и собирался впрыснуть ей в спинной мозг, но тут ворвался Джек Фробишер. Сами понимаете! Ее зовут Вера Далримпл. — А зачем он… — Ну, кто захочет, чтобы любимую девушку превратили в краба! — Нет, профессор. Зачем он это все затеял? — Рассердился на нее за что-то. Мы подумали и решили, что это вполне возможно. Но один из нас покачал головой. — Ерунда, — сказал он. — Такого не бывает. — Простите, — вмешался другой, и мы заметили, что с нами — сам мистер Маллинер. — Простите, что вмешиваюсь, — продолжал он, — но я случайно услышал вашу беседу и понял так, что вы, вот вы, затронули весьма близкую мне тему: что в жизни бывает, чего — не бывает. Как можем мы, с нашим скудным опытом, судить об этом? Возможно, сейчас тысячи женщин превращаются в крабов. Еще раз простите мой пыл, но я немало пострадал от нынешнего скепсиса. Есть даже люди, которые не верят рассказу о моем брате Уилфриде всего лишь потому, что он не укладывается в рамки обыденной жизни. От волнения мистер Маллинер спросил горячего виски с лимоном. — А что случилось с вашим братом? — осведомились мы. — Он превратился в краба? — Нет, — отвечал мистер Маллинер, глядя на нас честными голубыми глазами. — Нет, не превратился. Я мог бы сказать: «Да, именно», но как-то привык говорить одну только правду.Уилфрид (сказал мистер Маллинер) — самый умный в нашей семье. Еще в детстве он возился со всякой химией, а в университете отдавал все свое время исследованиям. Тем самым, совсем молодой, он обрел известность как изобретатель прославленных «Чудес Маллинера». Этот общий термин включает крем «Жгучий цыган», лосьон «Горный снег» и многое другое, как парфюмерного, так и лечебного характера. Конечно, человек он был занятой, и настолько, что, несмотря на очарование, присущее всем Маллинерам, достиг четвертого десятка, ни разу не влюбившись. Помню, он говорил, что у него просто нет на это времени. Но всех нас, рано или поздно, настигает любовь, а сильных, сосредоточенных людей она поистине поражает. Уехав ненадолго отдохнуть в Канны, он встретил Анджелу Пардью и пал ее жертвой. Позже он признавался, что привлек его прежде всего замечательный загар. То же самое сказал он и ей, делая предложение, поскольку она, в своей девичьей манере, спросила: «А за что ты меня полюбил?» — Ах, — заметила она, узнав ответ, — загар так быстро сходит! Если бы я знала, как его сохранить… — Попробуй крем «Жгучий цыган», — отвечал ей Уилфрид. — Выпускают два вида коробок — маленькие (полкроны) и большие (7 шиллингов 6 пенсов). В большой — в три с половиной раза больше. Наносить особой губочкой, перед сном. — Он правда хороший? — проверила Анджела. — Я его изобрел, — просто ответил Уилфрид. Анджела благоговейно посмотрела на него. — Какой ты умный! — вскричала она. — Но все равно опекун рассердится. — Почему? — Я получила огромное наследство, и он хочет выдать меня за своего сына. — Ах, — сказал мой дядя, — же ман фиш![1] Однако через несколько дней после возвращения в Лондон (Анджела уехала раньше), он получил возможность проверить эти слова. Когда он размышлял над тем, как вылечить сап у канареек, ему принесли чью-то карточку. — «Сэр Джаспер Ффинч-Ффароумер, баронет», — прочитал он и сказал: — Попросите его войти. Вошел очень толстый розовый человек того типа, какому полагается быть веселым; однако он им не был. — Сэр Джаспер Финч-Фароумер? — осведомился Уилфрид. — Ффинч-Ффароумер, — поправил чуткий посетитель. — А, ясно! Через два «ф». — Всего их четыре. — Чему я обязан?.. — Тому, что я — опекун Анджелы Пардью! — Виски? Вина? — Спасибо, нет. Я не пью. Заметил, что от вина толстею. Кроме того, я не ем картошки, масла, супов… Простите, я пришел не в гости. Меня послала Анджела. — Ах! — сказал мой дядя. — Сэр Джаспер, я ее безумно люблю. — Да? — усомнился баронет. — Тем не менее все кончено. — Что? — Все. Она просила передать, что разрывает помолвку. Уилфрид вдумчиво посмотрел на баронета. Он читал много книг, где толстый румяный человек оказывался первостепенным злодеем. — Вот как? — холодно сказал он. — Я бы предпочел услышать это от нее. — Она не хочет вас видеть. Да что там, вот письмо. Почерк узнаете? Уилфрид почерк узнал; содержание не представляло возможности для сомнений; и все же на лице его играла недобрая улыбка. — Иногда письмо пишут под давлением. Баронет стал густо-вишневым. — Что вы имеете в виду? — То, что сказал. — Вы намекаете… — Да. — Ф-фу! — Возможно. Кстати, я подозреваю, что фамилии ваши пишутся через одно «ф». Пораженный в самое сердце, баронет повернулся и вышел.
Великий ученый, мой дядя был и человеком дела. Как только посетитель ушел, он кинулся в клуб «Пробирка» и узнал из справочника, что зловещий опекун живет в Ффинчхолле (Йоркшир). Отсюда он вывел, что именно там томится Анджела. В тот же день Уилфрид уехал в Йоркшир и к вечеру достиг кабачка «Герб Ффинчей», а ночью ходил в саду Ффинч-холла, вслушиваясь в разные звуки. Наконец из верхнего окна до него донесся звук, от которого сами собой сжались кулаки, и настолько, что костяшки пальцев побелели. То был женский плач.
Уилфрид всю ночь не спал, зато к утру знал, что делать. Не буду утомлять вас описанием того, как он познакомился с лакеем сэра Джаспера, посещавшим местный кабачок, а там — осторожно, исподволь — завоевал его доверие лестью и пивом. Достаточно сказать, что через неделю он подговорил его (не без помощи денег) уехать к внезапно заболевшей тетке, предложив вместо себя любимого кузена. Кузеном этим, как вы догадались, был Уилфрид, но совсем иной. Темноволосый красивый человек, перевернувший всю химию (он доказал, что Н2 О + b3 g4 zz = G6 f5 p3 x), обратился в истинное чудище. Перед отъездом он приобрел рыжий парик и синие очки. В данном случае очки не принесли бы пользы — синеочкового лакея заподозрит самый бесхитростный баронет, поэтому пришлось просто сбрить усы и намазаться «Жгучим цыганом». Усадьба, в которой он водворился, принадлежала к числу тех мрачных усадеб, которые для того и созданы, чтобы в них совершались преступления. Даже в первый раз Уилфрид