Орр вернулся в Нижний город Портленда на лодке. Транспорт действовал еще плохо.
Город загромождали части, обломки, станции шести различных общественных транспортных систем. На Рид-Колледж была станция подземки, но никакой подземки не было. Фуникулер от парка Вашингтона кончался у входа в туннель, который уходил под Вильяметту и на середине заканчивался тупиком. Тем временем предприимчивые люди вспомнили о прогулочных лодках и теперь использовали их как переправу в регулярных рейсах между Линктоном, Ванкувером, Портлендом и Орегон-сити. Прогулка была приятной.
Орр навещал лечебницу в перерывах между работой. Его хозяин, чужак Э’пенемен Асфах, не интересовался рабочим временем, а только результатом работы. Когда выполняется работа, его не касалось,
Орр большую часть времени проводил лежа по утрам в постели, проделывая работу в уме.
Когда он добрался до мастерской и сел за чертежную доску, было уже три часа.
Асфах в зале ждал посетителей. Его штат состоял из трех дизайнеров и имел связь с многочисленными фабриками, производившими кухонное оборудование: посуду, принадлежности, инструменты. Промышленность и распределение сильно пострадали во время Разрыва. В такой обстановке маленькие фирмы оказались в выгодном положении. В Орегоне множество таких фирм принадлежало альдебаранцам. Они оказались хорошими управляющими и отличными торговцами, хотя для ручной работы, конечно, нанимали людей. Правительству они нравились, так как охотно подчинялись контролю и платили налоги, а тем временем мировая экономика восстанавливалась.
Президент Мердль предсказывал возвращение к нормальному состоянию до Рождества.
Асфах торговал оптом и в розницу, и его мастерская пользовалась доброй славой из-за хорошего качества товара и невысоких цен. После Разрыва домохозяйки, неожиданно обнаружившие себя в незнакомых кухнях, в большом количестве закупали товары, Орр раздумывал над чертежом, когда услышал чьи-то слова:
— Пожалуй, эта мутовка лучше.
Голос напоминал голос его жены, поэтому он встал и выглянул в зал. Асфах показывал что-то коричневой женщине среднего возраста и роста, приблизительно лет тридцати, с короткими черными волнистыми волосами.
— Хитзер, — сказал он, подходя.
Она обернулась и долго смотрела на него.
— Орр, — сказал она. — Джордж Орр. Верно? Где мы с вами встречались?
— В…
Он запнулся.
— Вы юрист?
Э’пенемен Асфах стоял огромный, в зеленой броне, держа мутовку.
— Нет. Секретарь. Работаю у Ратти Гудхью в Пендлтон-билдинг.
— Должно быть, там. Я был там однажды. Вам это нравится? Это я придумал.
Он взял с прилавка другую мутовку и показал ей.
— Хорошее равновесие. Видите?
— Выглядит неплохо, — ответила она. — Вы здесь работаете? Я вспомнила. Вы были в каком-то кабинете на Старк-сити у врача.
Он понятия не имел, многое ли она помнит.
У его жены, конечно, была серая кожа.
Говорят, что серые люди по-прежнему существуют, особенно на Среднем Западе и в Германии, но большинство стали белыми, черными, коричневыми, красными, желтыми и смешанными. Его жена была гораздо мягче этой женщины. Хитзер держала большую черную сумку с медной пряжкой. Внутри нее, несомненно, полпинты виски. Его жена была неагрессивна, хоть и храбра, с робкими манерами. Это не его жена, а совсем другая женщина, яркая и трудная.
— Правильно, — сказал он. — До Разрыва. У нас… Мисс Лилач, мы договорились пообедать у «Дейва» на Анкенн и не смогли.
— Я не мисс Лилач, это моя девичья фамилия. Я миссис Энбрюс.
Она с любопытством смотрела на него. Он стоял, примиряясь с реальностью.
— Мой муж погиб на войне на Ближнем Востоке, — добавила она.
— Да, — ответил Орр.
— Вы все это разработали?
— Большую часть. А это вам нравится?
Он достал медный котелок, массивный, но элегантный, такой же совершенный в пропорциях, как парусный корабль.
— Конечно, — согласилась она.
Он кивнул и она заметила:
— Вы хороший художник.
— Мистер Орр хороший мастер, — без выражения произнес его хозяин из своего левого локтя,
— Слушайте, я вспомнила, — неожиданно сказала Хитзер. — Конечно! Это было до Разрыва, поэтому у меня в голове все и смешалось. Вы видели сны, вернее, вы думали, что ваши сны становятся реальностью? Верно? Доктор заставлял вас видеть все новые и новые сны, а вы не хотели и искали способа избавиться от добровольной терапии. Видите, я помню. Вы попали к доброму врачу?
— Нет. Я их перерос, — сказал Орр.
Он рассмеялся. Она тоже рассмеялась.
— А как же с вашими сновидениями?
— О, я продолжаю их видеть.
— Я думала, вы можете изменить мир. И это все, что вы смогли сделать? Эта мешанина?
— Пришлось, — сказал он.
Он сам предпочел бы меньше путаницы, но от него это не зависело, по крайней мере она оказалась здесь. Он искал ее, не нашел и в поисках утешения занялся работой. Работа давала немного, но нравилась ему, а он терпелив. Но теперь молчаливая печаль по потерянной жене должна кончиться, потому что вот она стоит — яростная, непокорная, хрупкая и незнакомая, которую нужно завоевывать заново.
Он знал ее. Знал ее характер, знал, как заставить ее говорить, смеяться.
— Хотите кофе? Рядом кафе. Мне пора сделать перерыв.
Было четверть пятого. Она посмотрела на чужака.
— Конечно, я хочу кофе, но…
— Я вернусь через десять минут, Э’пенемен Асфах, — сказал Орр хозяину, идя за плащом.
— Возьми весь вечер, — сказал чужак. — Время есть. Идти, значит возвращаться.
— Спасибо, — ответил Орр.
Он пожал руку своему хозяину. Большой зеленоватый плавник прохладно коснулся руки человека. Орр с Хитзер вышли в теплый дождливый летний день. Чужак смотрел на них сквозь стеклянную дверь, как морское существо из аквариума. Они прошли и исчезли в тумане.
