изысканные блюда и дорогие вина. Все было чинно, тихо и интеллигентно. Невеста была такой тонкой и изящной, что жених на её фоне выглядел типичным быком. Единственным черным пятном на этом торжестве был черный платок одной гостьи. Но гостья была недолго. После первого же тоста стройная женщина в траурном платье незаметно поднялась и удалилась.

Однако уйти по-английски ей не удалось. В холле эту женщину догнала сама невеста.

— Юля, ты уже уходишь? — воскликнула она, кидаясь ей в объятья.

— Да мне уже пора, — грустно улыбнулась женщина, прижимая к груди невесту. — Поздравляю тебя! Будь счастлива. Твой жених мне понравился.

— Он выглядит несколько простоватым, но это только внешне. На самом деле он очень тонкий и чувствительный, как женщина. Юлька, останься ещё немного.

— Извини, не могу. Сегодня шестьдесят шестой день… — Глаза женщины наполнились слезами. — Ой, я все о своем. Прости! Я лучше пойду…

— Постой, Юлька. У Вороновича тоже сегодня шестьдесят шестой день. А это что-то значит? Кстати, Вороновича, оказывается, вздернул мой одноклассник Гогин за то, что он измывался над его стихами. Натан любил поиздеваться над молодыми поэтами. Это я знаю. Позавчера был суд. Гогина признали невменяемым. Сейчас он в психушке. Ой, я снова что-то не то говорю. Прости!

Женщина грустно посмотрела в глаза подруге и нежно погладила её по щеке.

— Как ты себя чувствуешь после выкидыша?

— Нормально чувствую, — бодро ответила невеста. — Уже можно жить полноценной жизнью. Так что за мою сегодняшнюю ночь можешь не переживать… Кстати, — вытаращила глаза невеста. — Чем это объяснить, как не мистикой? Мы врезались в тот же самый «Беларусь», в который до этого долбанулись бандиты, что напали на меня на Бронной. Но это ещё не все. «Вольво», в котором мы ехали, принадлежал раньше тем уродам. Марсель её купил после ремонта в каком-то автосалоне. Прикинь?

— Не бери в голову. Это просто совпадение, — устало отмахнулась Юлька.

На этом подруги расстались и невеста, наконец, вернулась к гостям. Она смеялась, танцевала, вальсировала с женихом, пила шампанское, улыбалась подругам. Она выглядела вполне счастливой и была заразительно веселой, но никто не знал, что у этой легкокрылой невесты на душе было темно, словно в склепе. «Должно быть, шестьдесят шесть дней все-таки что-то значат», подумала она.

Марсель чувствовал её состояние и делал все возможное, чтобы веселье в ресторане никому не было в тягость. «Он очень мил и очень предусмотрителен, — отмечала про себя Инга. — Жить с ним будет легко и спокойно». А ей уже больше ничего не надо, кроме покоя и семейного счастья. Только бы у них были дети.

Когда ближе к ночи торжество закончилось и молодая пара переступила порог своей квартиры, Марсель взглянул в глаза своей возлюбленной и заботливо спросил:

— Ты устала?

— Устала, — призналась Инга. — Но не до такой степени, чтобы спать в разных постелях…

В постели Марсель был лучше самарского чудака, но хуже Вороновича. В целом невесте понравилось, что творил её избранник в ту ночь. Только в кульминационный момент ей показалось, что в неё будто плеснули кипятку.

От неожиданности Инга вскрикнула.

— Что-то не так? — встревожился Марсель.

— В желудке какое-то жжение. Зря я ела этот корейский салат.

Но вскоре все прошло и успокоилось. Уже на стадии засыпания Марсель сонно произнес, что планирует в недалеком будущем отправиться на заработки за границу.

— Ты не против? — поинтересовался он у жены.

— Конечно, нет, — ответила она.

И не знала Инга, что Марсель был не из тех, кто откладывает свои решения в долгий ящик. Буквально через неделю он собрал чемодан и уехал за границу. И с тех пор больше не возвращался. А у Инги тринадцатого июля две тысячи второго года родился очаровательный малыш, которого она назвала Володей.

— Володей — это в честь него? — спросила однажды Юлька, многозначительно поглядев на подругу.

— Почему в честь него? — ответила Инга, отведя глаза. — Мне просто нравится это имя. Владимир — это значит владеющий миром.