О’Бэньон. – Весь Лондон несколько лет назад только об этом и говорил.

– Прошло пятнадцать лет. Ровена была совсем ребенком, когда ее привезли сюда, – зловеще покачала головой миссис Ликок. – Ужасно неприятно! Но Гай Дэнджерфилд всегда был отъявленным бездельником и шалопаем! Младший сын, любимчик матери, что поделать?! Его дважды исключали из Оксфорда за дурное поведение, и, что хуже всего, мальчишка сбежал в Америку добывать состояние!

Что вы думаете?! Через несколько лет он вновь объявился! Уильяма, наследника, случайно убили на охоте, остался только Гай, титул должен был перейти к нему. Скорее всего сам граф за ним послал. И внезапно, когда люди уже стали обо всем забывать, негодному мальчишке вздумалось жениться! На Фэнни Толливер! Миленькая девушка из приличной семьи, хотя денег там не очень много. Семнадцать лет, только из школы. Лично я сразу сказала, что из этого брака ничего хорошего не выйдет! И была права, как всегда.

Тут леди остановилась, чтобы перевести дыхание, и ее приятельница немедленно вмешалась в разговор:

– Конечно, Эми верно говорит. Фэнни Дэнджерфилд всегда была вертушкой! Говорят, когда она обнаружила, что ждет ребенка, начала закатывать истерики. А когда родила, убедила Гая позволить ей жить в Лондоне, с теткой, а сам он вместе с девочкой остался в поместье Мелчестеров. Правда, к его чести, необходимо сказать, что он прямо-таки трясся над дочерью, а на жену и внимания не обращал. Нужно было отправиться за ней в Лондон, привезти обратно, не позволять показываться на людях с посторонними мужчинами! А когда Гай все-таки приехал, она уговорила его остаться. И что же?! Начал пить, играть в карты, вечно шатался по каким-то притонам в Сохо.

И потом… убил человека за карточным столом, да еще и выстрелил в констебля, который пытался его задержать. Никому не известно, как ему удалось ускользнуть и оказаться на корабле, отправлявшемся в Америку. Скандал был невероятный.

– О Господи! – вздохнула миссис Лавинг, трагически сжимая руки.

– А позже Фэнни развелась с мужем, что тоже не улучшило положения. Уехала во Францию и там вышла замуж за этого негодяя, сэра Эдгара Кардона! Баронет, но состояние нажито торговлей. А репутация! Теперь понимаете, почему губернатор так спешил забрать у нее свою внучку?!

Миссис Ликок разволновалась бы еще больше, знай она, что именно в этот момент Ровена Дэнджерфилд, одна, без грума, сидела на полуразрушенной стене и болтала с принцем.

– Но я уже обещал, что брошу всех! – настойчиво уверял стройный юноша, откидывая со лба прядь черных волос. – У меня не будет другой жены, кроме тебя, и ты будешь всюду показываться со мной, помогать управлять моим народом… Я сделаю для тебя все… только в христианскую веру не перейду.

– Иногда, – спокойно ответила девушка, – я сама не уверена в том, христианка ли я. Но не в этом дело. Я не могу стать твоей женой, Шив, даже если бы хотела. Не думаю, что вообще выйду замуж. Зачем? Стать домашней кошечкой, позволять обращаться с собой как с ребенком?! Чтобы кто-то управлял каждым моим движением… давал деньги на расходы? Да я лучше умру!

– Ровена! Как ты можешь так говорить?! Женщина должна выйти замуж, иметь детей, заботиться о муже. Так принято везде, не только в моей стране, но и в твоей. Разве я тебе совсем не нравлюсь?

– Не нравился бы – не пришла бы сюда. Мне интересно разговаривать с тобой, Шив, ты понимаешь толк в лошадях…

– Лошади! – театрально застонал принц, прижимая ладонь ко лбу. – Я говорю о свадьбе, о любви, а ты – о лошадях! Хватит с меня этих английских мисс, только и думающих о лошадях! Даже в Англии они меня не интересовали! Ты первая умная женщина, с которой можно говорить. И… – Тут он бросил на нее многозначительный, страстный взгляд. – Я не видел, чтобы уроженка Европы могла так носить сари… а кожа твоя стала совсем золотистой под нашим солнцем. Все время вспоминаю тебя в тот день, у пруда с лотосами. Волосы распущены, в ушах и на щиколотках золотые украшения…

– Шив, немедленно прекрати! Ты не имел права врываться в сад. Я оделась так только… чтобы порадовать твоих жен, а тут появляешься ты! Уставился на меня как идиот!

Принц разразился громким смехом.

– Но, маленький цветок, я ведь так долго был в отъезде! Почему мне не навестить моих женщин? Не забуду, как ты покраснела и щеки твои стали нежно-розовыми. Именно тогда меня молнией поразила мысль о том, что наконец-то нашлась женщина, которую я бы хотел назвать любимой и единственной, сделать навсегда своей!

– Тебе следовало бы родиться поэтом, а не принцем! – сухо заметила Ровена. – Не вспоминай о моем замешательстве в тот день! Ну пожалуйста, прекратим говорить о свадьбе, это бесполезно!

Лицо принца потемнело.

– Это потому, что я индиец, а ты британская аристократка?!

– Ты слишком хорошо знаешь меня, чтобы предположить подобное!

Синие глаза, такие темные, что казались почти фиолетовыми, гневно блеснули, и, несмотря на обиду и разочарование, молодой человек не смог отвести взгляда. Как она прекрасна, хотя не понимает этого и часто называет себя дурнушкой! Ровена выглядит словно юная богиня, неукрощенная, буйная, с густой гривой черных волос и стройным телом, закаленным верховой ездой. И ездит она как богиня, без седла, часто без узды, а тонкая талия не знает корсетов. А глаза! Пусть сейчас они гневно блестят, но как необыкновенно прекрасны – огромные, широко расставленные, с густыми, лохматыми ресницами. Лицо почти овальное, если бы не маленький упрямый подбородок. Чувственные полные губы истинной женщины.

Принц медленно, страстно оглядывал девушку, но раздраженный голос Ровены вернул его на землю:

– Шив! Что это с тобой?! Неужели решил дуться только потому, что я отказалась выйти за тебя?! По-моему, наоборот, должен радоваться, что удалось отделаться. Я в жизни не стану послушной, покорной женой.

– Ты еще не пробудилась. Совсем девчонка. Может, когда-нибудь я смогу заставить тебя полюбить, и ты никогда не покинешь Индию. Должна же ты понять, что принадлежишь мне и моей стране!

– Я никому не принадлежу, Шив Джанпур! – негодующе объявила Ровена, сдвинув прямые черные брови. – И не буду принадлежать. Помни это, если хочешь остаться моим другом!

– Посмотрим! – шутливо пригрозил он и, продолжая уговаривать, придвинулся ближе: – Конечно, я хочу быть твоим другом. С кем здесь еще говорить?! Отец уже стар, только и бормочет о долге перед страной, а англичане – ужасные зануды и все время помнят о собственном превосходстве. Но ты и твой дед – совсем другие люди. – Сжав ее руки, принц страстно продолжал: – Моя фамилия такая же древняя, как твоя, а может, еще древнее. Джанпур – маленькое