Кэтлин Флинн-Хью Больше чем блондинка

Као, Джейд и Камерон!

Вы самое лучшее, что есть в моей жизни.

Огромное спасибо маме за поддержку и терпение.

Выражаю благодарность всем, кто помог мне пройти путь от курсов парикмахеров до салона на Мэдисон-авеню.

Спасибо всем колористам на свете, а отдельно Хьюберту за то, что сделал меня блондинкой.

Друзьям и коллегам – за понимание, нынешним ассистентам за то, что мирятся с моим несносным характером.

Дженнифер Рудольф Уолш, Сильви Рабино, Карин Кармац, Руди и всем остальным из «Уорнер букс». С вами было так приятно работать!

И наконец, моим клиенткам, которые вместе со мной плакали, смеялись, делились самым сокровенным. Я услышала столько потрясающих историй! Одни вошли в мою книгу, а другие, как я и обещала, навсегда останутся тайной.

Зачем покупать одежду, или Чрезвычайное происшествие

Началом, вернее, началом конца, стало утро, когда Фейт Хоником упала в обморок прямо в зале салона «Жан-Люк». Начинался самый обычный день, сумасшедший, по-другому у нас не бывает. Хотя то утро было суматошнее обычного. Мне тридцать четыре, и за десять лет работы колористкой я подобного безумия не припомню. Все дело в благотворительном бале «Розы и пурпур», где должна была собраться вся нью-йоркская элита. Возрастного ценза не существовало: убеленные сединами матроны с Парк-авеню покупали пригласительные по тысяче долларов за штуку для себя, дочерей и внучек, а те, ради того чтобы сделать прическу, с радостью пропускали занятия в частных школах.

Каждые пять минут у дверей салона останавливались черные «мерседесы» со знаменитостями на борту, кое-кого из парикмахеров вызвали на дом, так что дел было невпроворот.

Наверное, в каждой квартире на Пятой авеню слышалось жужжание фена, пахло питающим волосы шампунем и жидкостью для смягчения кутикулы, безостановочно звонил телефон, а под ногами путались болонки и тойтерьеры в розовых попонках.

– Милая, ты где? – Пауза. – У Джона Фриды? Н-да…

В голосе хозяйки сквозит искреннее сочувствие менее удачливой подруге, которой пришлось «светиться» на людях.

– Я? Дома… Да, милая, к нам приехала… Как вас зовут, дорогая? Впрочем, не важно… Девушка из «Жан-Люка». Настоящая искусница: за полчаса так меня уложила!

Вызвать младшего стилиста из «Жан-Люка» на дом стоит пятьсот долларов, старшего – больше тысячи, при этом от клиентов отбоя нет. Главное достоинство хорошего стилиста – вовсе не виртуозное обращение с феном, а умение держать язык за зубами. Увидела за ушами свежие шрамы от подтяжек – молчи!

Вернемся к бедной Фейт Хоником. Несмотря на суету перед балом, мы работали спокойно, никакого мандража (слово «мандраж» в «Жан-Люке» произносится на французский манер, в дань уважения к национальности владельца). Кто бы мог подумать, что совсем скоро наше обитое бордовым и светло-серым плюшем святилище станет похожим на больницу «Скорой помощи»?

В моем кресле сидела миссис Икс – мультитональное окрашивание: основной тон шоколадный, а вокруг лица теплые красноватые пряди. Часы показывали десять сорок пять, а это уже третья клиентка… Ассистентка Тиффани подкатила ко мне низенький рабочий столик с разными видами ножниц, зажимами, круглой щеткой, расческами, пульверизатором и тремя упаковками краски «Л’Ореаль», одна из которых (ультрасветлый скандинавский блонд) явно попала сюда по ошибке.

– Слушай, Тифф, кажется, блонд не из той оперы, – чуть слышно прошептала я. Слава Богу, заметила: не то быть миссис Икс огненно-рыжей экстремалкой, а не почтенной шатенкой с Пятой авеню! Страшно представить, какой скандал она устроила бы!

Колорист – работа тонкая, да и конкуренция будь здоров. Некоторые идут к тебе, потому что ты тоже любишь мальтийских болонок, некоторые по знакомству, а кое-кто просто желает сделать «так же, как у Николь Кидман». Определенный процент посещает исключительно мастеров-мужчин: им, мол, виднее. Естественно, хорошо, если твое имя мелькает в журналах типа «Космополитена» или «Элль». Но заполучить клиентку – это еще полдела. Удержать ее гораздо сложнее…

Значит, права на ошибку я не имею, даже на малейшую! Нейрохирург может ошибаться, а колорист – нет. Поймите меня правильно: я вовсе не пытаюсь набить себе цену или сказать, что колористы важнее нейрохирургов. Я всего лишь крашу волосы, но для некоторых женщин цвет обрамляющих лицо прядей – вопрос первостепенной важности.

Так или иначе скандала удалось избежать. Краешком глаза я видела, как Тиффани переложила скандинавский блонд на соседний столик и приготовила новую смесь. Похоже, девочка не выспалась. Вчера у одной из ассистенток был день рождения и они до самого утра веселились в клубе. Боже, да у нее руки дрожат, хорошо хоть проявитель не пролила! Пожалуй, стоит с ней поговорить. Она ведь совсем молоденькая, пара ошибок – и Жан-Люк укажет ей на дверь. Ассистентки у нас подолгу не задерживаются: чуть что – они крайние, а оклад крохотный. Кормят их чаевые и надежда на повышение. Все до одной мечтают увидеть свое имя на голубой карточке рядом с букетом фрезий, что стоит в приемной: «Рады сообщить, что (имя счастливицы) переводится на должность младшего стилиста». Прекрасно понимаю, как живется этим девочкам: сколько лет сама существовала на смешное ассистентское жалованье!

– Прости, Джорджия, – прошелестела Тифф.

Миссис Икс ничего не заметила – с головой ушла в свежий номер британского «Вога». Я украдкой взглянула на страницу: кажется, статья о новой линии омолаживающих кремов.

– Все в порядке, – ответила я.

Да, жизнь ассистента вовсе не легка, особенно в «Жан-Люке», где обслуживается элита Манхэттена, и не только. Расстояние наших посетительниц ничуть не смущает. Кое-кто целый год копит и специально бронирует авиабилет, а все ради того, чтобы сесть в заветное кресло и услышать протяжный голос маэстро: «Нет, это невозможно. Очень вызывающе и неряшливо… Вы же настоящая красавица! Кра-са-ви-ца! – Жан-Люк ослепительно улыбается. – Давайте вместе создадим новый образ…»

На длинной банкетке три облаченные в бордовые накидки дамы, только что подошли еще две. По указанию Жан-Люка на окрашивание записывают с интервалом в пятнадцать минут, так что образовалась целая очередь. Наши клиентки не привыкли ждать, а тут приходится, иногда часами. Наверное, в каких-то правилах этикета прописано, что грубить стилисту или колористу категорически запрещено. Можно накричать на врача, адвоката, биржевого маклера, но на тех, кто служит в «Жан-Люке», – никогда! Мы на вес золота! А как иначе: для каждой клиентки у меня индивидуальный состав