Ричард Деминг Бальзам для Доббса
Домой я вернулся в одиннадцать. Мои надежды на то, что домовладелица легла спать, не сбылись. Когда я попытался прошмыгнуть мимо ее открытой двери, миссис Эмори остановила меня грозным окликом: — Мистер Виллард! Я вздрогнул. Старуха стояла в дверях, скрестив руки на огромной груди, и пыталась испепелить меня взглядом. — Сегодня семнадцатое!.. — угрожающим тоном напомнила она. — Да, мэм. Я помню, что обещал сегодня заплатить за комнату, но… — Или вы заплатите сегодня же, или ищите себе новое жилье! — В такой поздний час? Клянусь, завтра к обеду я обязательно… Тут меня вновь прервали. Только на этот раз не домовладелица, а мой сожитель и менеджер Эмброуз Джоунс. Я узнал его по длинным худым ногам, которые выглядывали из-под горы свертков и бумажных пакетов. — Добрый вечер, миссис Эмори, — дружелюбно поздоровался он. — Сегодня вы особенно омерзительны. Пакеты и нахальное поведение говорило о том, что мой товарищ в этот вечер был при деньгах. А издевательски-учтивое приветствие являлось еще и признаком алкогольного опьянения. Миссис Эмори проглотила обиду в надежде получить деньги. Она проводила нас до дверей нашей комнаты и открыла ее своим ключом. Эмброуз элегантно достал из кармана пачку долларов. — Держите, моя милая уродина. — Он положил в руку домовладелицы четыре двадцатки. — Это плата за две последние недели и за две недели вперед. Старуха сердито фыркнула и вышла из комнаты. Эмброуз веером развернул пачку долларов. Двадцатки оказались самыми маленькими купюрами. — Когда ждать фараонов? — вздохнул я. — Сэм, — с легким упреком покачал головой мой менеджер, — это задаток за одно дельце. Тысяча баксов. После его завершения получим еще четыре штуки. Я задумался. Неужели он пообещал моему противнику, что я лягу в нужном раунде? Зачем чемпиону такая победа? За последние два года я не продержался ни одного полного раунда, а в течение шести месяцев вообще ни разу не дрался. Меню нашего вечернего пиршества состояло из буженины, сыра, румяного хлеба, разных маринадов, икры и копченых устриц. Запивать все эти деликатесы нам предстояло шампанским, настоящим шотландским виски и первосортным бурбоном. Кроме еды, Эмброуз купил новые костюмы. — Кого мы должны убить? — спросил я. — Некоего Эверетта Доббса, — улыбнулся Джоунс. — Шутки в сторону. Что за дело? — Я не шучу. Нашей клиентке, миссис Корнелии Доббс, надоел муж. Она угостила меня в баре, и мы разговорились. Сдается мне, у нее сложилось впечатление, будто я уголовник. Встретились-то мы в «Монти». Все ясно. Бар «Монти» был излюбленным местом встреч бандитов. — Значит, ты нагрел ее на штуку, — усмехнулся я. — Нагрел? — возмутился Джоунс. — Это задаток. Ты что, хочешь обвинить меня в нечестности? Пока мы ели и пили, Эмброуз посвятил меня в детали. Эверетт Доббс, ушедший на покой торговец недвижимостью и самый богатый человек в округе, жил со своей будущей вдовой на огромной вилле в Глен-Ридже и все свободное время проводил в клубе «Глен-Ридж». Каждый день ровно в одиннадцать Эверетт один возвращался домой. Миссис Доббс подробно описала его машину и назвала номер. Мы должны были оглушить Доббса и устроить несчастный случай. У Корнелии, конечно, будет железное алиби. Я ни на минуту не усомнился в существовании миссис Корнелии Доббс и в том, что мой менеджер согласился убить ее мужа за пять тысяч долларов. Одно успокаивало: Эмброуз навеселе терял всякое чувство меры. Утром он сам не поверит, что говорил об убийстве. Как бы не пришлось еще уговаривать его не возвращать аванс. Как всегда, утром у Джоунса с похмелья раскалывалась голова. Облачив свое тощее тело в халат, он отправился в ванную комнату принимать душ и бриться. Мой менеджер обладает просто поразительными способностями к восстановлению сил. Когда я вернулся из ванной, он был уже одет и смотрел на меня ясными глазами. — Не обязательно возвращать деньги, — сказал я, одеваясь. — Она ничего не сможет нам сделать. — Возвращать деньги? С какой стати я должен их возвращать? Поймав непонимающий взгляд Джоунса, я терпеливо объяснил: — Ты, конечно, шутил вчера, когда говорил об убийстве. — Какие могут быть шутки, когда речь идет о пяти тысячах долларов! Я ведь тебе все объяснил! — Вчера вечером ты был в стельку пьян! Мы не убийцы! — Мы вообще никто, — буркнул Эмброуз Джоунс. — Это наш шанс, Сэм. Когда у нас будут деньги, мы найдем какого-нибудь парня. Я стану менеджером, а ты будешь его тренировать… — Но убийство!.. — Да брось ты, Сэм. Ты что, забыл, как убил человека на ринге? — То был несчастный случай, — возразил я. — А за преднамеренное убийство можно угодить в газовую камеру. — Если поймают. Фараонам не за что будет зацепиться. Ни мы его, ни он нас никогда не видел. — Твоя Корнелия расколется и заложит нас, — упорствовал я. — С какой стати ей колоться, у нее железное алиби! К тому же смерть будет выглядеть как несчастный случай. Весь день прошел в приготовлениях. Мы побывали в клубе «Глен-Ридж», внимательно осмотрели стоянку. Потом медленно проехали по дороге, по которой Доббс возвращался домой, и нашли подходящее место для аварии — крутой поворот, огибающий невысокий холм. От пятидесятифутового обрыва, под которым проходила дорога, его отделяла хрупкая деревянная ограда. — Фараоны подумают, что, возвращаясь домой, Доббс не справился с управлением и сорвался вниз, — пояснил Эмброуз. — Корнелия сказала, что он здорово закладывает. Так что беспокоиться не о чем, комар носа не подточит. В клуб мы отправились в девять часов — на тот случай, если Эверетт Доббс вдруг надумает уехать раньше обычного. На парковке стояло с полсотни машин, но мы без труда нашли нужный автомобиль. Чтобы скоротать время и успокоить взвинченные нервы, Эмброуз захватил бутылку скотча для себя и бурбона для меня. В десять вечера из клуба вышел высокий худощавый мужчина и нетвердой походкой двинулся в сторону стоянки. Когда он подошел к машине, за которой мы следили, я кивнул: — Это Доббс. Пойду разберусь с этим клоуном. Мужчина что-то долго возился с ключом. — Не получается? — участливо осведомился я. — Замочная скважина не стоит на месте, старина. Может, попробуете? Вдруг у вас получится… Насчет замочной скважины он оказался прав. Только со второй попытки мне удалось вставить в нее ключ. — Браво! — похвалил он меня, когда я распахнул дверцу. — Вы позволите угостить вас?