знаете.

Лучше бы им оставаться в неведении. Они симпатизировали Тоби, доверяли ему, а он так поступил!

– Это действительно потрясающая картина, Тоби, – наконец заговорила Китти. – Но как тебе удалось так четко уловить мои черты и отразить в них…

– Ясность и покой? – с воодушевлением закончил Тоби. – Потому что вы такая и есть, Китти. Я начал восхищаться вами много месяцев назад.

– Ах, какая чувствительная натура! – съязвила Кейт. – Ты нас просто использовал, Тоби. Всех без исключения. Приехал в деревню, специально подружился с нами, чтобы нарисовать вот это! – она яростно ткнула пальцем в картину.

Кэт понимала ее гнев и негодование, она тоже чувствовала себя обманутой и сейчас ненавидела Тоби, но не восхищаться портретом не могла.

Безусловно, Тоби мог по праву гордиться своим творением.

Уже во второй раз за последние пятнадцать минут боковая дверь кухни распахнулась и кто-то вошел.

Кэт в изумлении уставилась на Калеба Рейнольдза. Выражение его лица было мрачным, а глаза буквально пронизывали Тоби насквозь.

А как же Адам? Он не мог оставить его одного. А вдруг малыш проснется?

– Я фактически захватил в плен проходящую мимо соседку и попросил ее приглядеть за ним, – объяснил ей Калеб, снова с удивительной легкостью читая ее мысли. – Это почти, правда. Лилли выгуливала свою собаку и…

О Господи!

Калеб остолбенел, увидев картину. Пока он смотрел на нее, мозг Кэт усиленно работал. Лилли! Он попросил Лилли Стюарт побыть с Адамом. Кэт даже представить не могла, что скажет Лилли утром на почте в связи с его необычным поведением.

Калеб, наконец, повернулся к Тоби.

– Изумительно, – с восхищением пробормотал он. – Она продается?

– Калеб, – запротестовала Кэт.

– Не для меня, – мягко улыбнулся он. – Я хотел купить ее для вас.

– Для меня? Но почему? Я не…

– Эта картина должна остаться в семье, – уверенно сказал Калеб. – И как внучка Китти вы должны принять ее.

Кэт была потрясена. Сначала Тоби, а сейчас Калеб!.. Неужели все знали?

Когда Китти приняла решение покинуть Ирландию, где проживала в относительной безвестности, выбор был очевиден – любимая ею Англия. Они были предельно осторожны, покупая дом, делая все возможное, чтобы имя Кэтрин Мэйтланд никогда не упоминалось. В целях предосторожности девушки решили, что даже лучше, что Кэйтлин Рурк – известная всем внучка Китти – внешне совсем не похожа на бабушку. И анонимность Китти будет сохранена, если для непосвященных она станет бабушкой одной лишь Кейт. А Кейт была кузиной Кэт, которая однажды приехала в семью Рурк, будучи маленькой девочкой, той самой, к которой Кэт так отчаянно ревновала…

Когда же Калеб узнал об этом?

– Сегодня я выступала в качестве гида, показывая Калебу дом, – заговорила Китти. – А потом у нас состоялся дружеский разговор. – Она тепло улыбнулась ему.

Теперь Кэт поняла, почему он не упоминал имя Кэтрин Мэйтланд за ужином. Он уже узнал обо всем еще раньше, побеседовав с Китти.

– Я не действовал за вашей спиной, – возразил Калеб в ответ на ее укоризненный взгляд. – Китти первая решила открыть мне вашу тайну.

– Это правда, Кэт, – ласково обратилась к ней бабушка. – Мне становилось все более очевидно, особенно в последнюю неделю, что мое присутствие здесь так мешает личной жизни моих девочек…

– Неправда, – запротестовала Кейт. Не отставала и Кэт:

– Конечно, нет!

Китти привезла маленькую Кейт в Ирландию. Девочки вместе пошли в школу, вместе окончили колледж семь лет назад. Поэтому Кэт, уже не могла припомнить, чтобы они когда-то разлучались. Быть вместе, рука об руку в этой жизни казалось так естественно для них, что они, не раздумывая, обе приехали в Англию с Китти, когда та приняла это решение. Они нежно любили бабушку, готовы были защищать ее, встать на пути у любого, кто намеревался причинить ей вред.

– Да, дорогая, это влияет на твою жизнь и жизнь Кейт, – решительно продолжала Китти. – У вас сейчас непростой период. Великий Боже! Вам уже по двадцать пять, и давно пора одной, а то и обеим сделать меня прабабушкой. И, если я не ошибаюсь, – добавила она лукаво, – есть мужчины, которые могут стать вашими партнерами в этом непростом деле.

– Бабушка!

– Китти!

Девушки готовы были сквозь землю провалиться от смущения, не в силах поднять глаз на Тоби и Калеба.

– Я бы оказал содействие Кэт, – весело протянул Калеб. – Одна из ваших внучек, Китти, вполне умет обращаться с мужчинами.

– А вас пока не спрашивают, – огрызнулась Кэт, и ее зеленые глаза засверкали.

– Забудьте на какое-то время о равенстве, – парировал он. – Когда дело дошло до предложения, то говорить буду я один.

– Да как…

– Вы выйдете за меня замуж, Кэйтлин Рурк, – мягко сказал он, хотя мягкость в его словах была обманчивой. Об этом свидетельствовали волнение и страстное желание в его глазах.

– Я…

– Кэт, я собираюсь отправиться в Ирландию и поселиться с твоими родителями, – перебила ее Китти, давая внучке понять, что это никак не связано с ее ответом Калебу. – Я сделала, что хотела, мои дорогие. Живя с вами, я отдохнула душой, а сейчас, думаю, пора вернуться домой, в Ирландию. Да, я сказала: домой. – Она, улыбаясь, посмотрела на изумленных девушек. – Только здесь я по-настоящему поняла, как люблю мою родину – Ирландию.

А Кэт все еще находилась под впечатлением от предложения Калеба. Неужели он говорил всерьез?

– Я уверена, что вам обоим хорошо известна история моего раннего ухода со сцены и бегства от людей, – обратилась Китти к мужчинам. – У меня была удивительная карьера, но она принесла моей семье много горя, – вздохнула она, печально качая головой. – Две мои дочери выросли буквально у всех на виду, и куда бы они ни пошли, за ними всегда наблюдали чьи-то любопытные глаза. Им нельзя было допускать ошибок и поддаваться соблазнам, столь свойственным юным девушкам, – все это незамедлительно появлялось в газетах весьма сомнительного содержания. Моя старшая дочь Аманда избежала этого, когда полюбила Мишеля Рурка и вышла за него замуж. А Мишель всегда защищал свое, то есть жену и дочь.

Она выразительно посмотрела на Кэт, и та в ответ улыбнулась ей сквозь слезы, зная, что признание причиняет бабушке боль, как когда-то и всей семье.

– К моей младшей дочери судьба не была так благосклонна. На десять лет моложе Аманды, Патти стала для меня смыслом жизни, особенно после смерти мужа. К несчастью, она превратилась в центр внимания закулисной жизни. И конечно, неудивительно, что дочка влюбилась в абсолютно недостойного ее человека. Извини, Кейт, он был твоим отцом.

– Все в порядке, Китти. – Кейт понимающе кивнула. – Я не строю иллюзий в