хотел, чтобы его «студенты» разобрались во всем сами.
Разве психократы не упорствовали в фаталистическом мировоззрении, укоренившемся в последние безнадежные столетия Первой империи, несмотря на то что математические расчеты в рамках психоистории давали изобилие альтернативных вариантов будущего? И разве их План не выродился в ходе тысячелетнего Междуцарствия в некий управляемый детерминизм? Разве не правда, что План уже давно воспринимался не просто как жизнеспособное альтернативное будущее, которое уводило прочь от хаоса рушащейся Империи, а как единственное верное будущее с Братством у руля?
Случайное замечание Эрона о связи Скоджила со смитосианами немедленно выросло в оживленный семинар. Все уже знали, как эта таинственная группа могла уничтожить Вторую империю, располагая лишь миллионной долей ее ресурсов, но кто это такие и откуда они пришли?
Даже Эрон мог опираться лишь на рассказы Петуньи и Скоджила. Это была некая аморфная группа, поздний продукт хаоса Ложной Реставрации, которая очень медленно росла и развивалась в районе Тысячи Солнц провала Хельмара в сени чудесных реликвий озлобленного Тамика Смитоса.
Смитос был отшельником. Его почитатели из страха перед Братством также предпочли уединение, со временем лишь немного распространив свое присутствие с Тысячи Солнц в более безопасные области.
Смитос едко критиковал психологов Братства за отсутствие интереса к технике - он перенял любовь к машинам от своих приемных родителей-Мародеров. И это пришлось по душе его последователям - именно народы Тысячи Солнц поставляли блистательному Лакгану машины удовольствий, работали над управляемым психозондом по контракту с тем же Лакганом и были среди первых конструкторов памов. Именно они стали главными поставщиками легендарных наемников зеноли.
Смитосиане никогда не имели отношения к крупным центрам имперской бюрократии. Они никогда не имели собственного Плана. Это были скорее анархисты, слабо связанные между собой. Каждого интересовало его собственное будущее, а единственной общей целью было противодействие железным оковам Братства. Иначе и быть не могло. Каждый психоисторический ход, который они делали, чтобы избегнуть Плана, статистически регистрировался и подавлялся Светлым Разумом. Они снова отвечали, используя психоисторию, и за многие столетия стали истинными мастерами по части хитростей и уловок. А также мастерами краткосрочных планов.
Когда уроки исторической игры получили надлежащее обсуждение в Лицее, Эрон Оуза произнес свою первую речь. Аудитория слушала затаив дыхание. Темой был сравнительный анализ ошибок психократов и смитосиан. После лекции дискуссия продолжалась в его апартаментах за обедом, уже в узком кругу. Отария сидела рядом с Эроном. Адмирал Кон притащил бочонок вина. Он ворчал, что старый Джарс Хейнис совсем впал в маразм и организует контрреволюцию с целью восстановить порядок и здравый смысл.
Психократы проиграли оттого, что имели слишком много власти. Они перестали использовать психоисторию для поиска достойных, но маловероятных вариантов будущего. Ведь сам План фактически тоже был когда-то маловероятным вариантом, рассчитанным Основателем. И став элитой, психократы намеренно отказались анализировать большую вероятность того, что они не смогут удержать монополию на психоисторические знания.
Что еще хуже, они пренебрегли психоисторией как инструментом для исследования нежелательных вариантов будущего (таких, как вероятное повторное разграбление Светлого Разума в течение столетия). Они забыли, что главная цель предсказаний - помочь избежать опасностей. И использовали свою власть только для того, чтобы нейтрализовать отклонения от Плана. Человеческий мозг возник как орудие для своевременного предсказания нежелательного будущего с целью избежать его, а не для того чтобы предсказывать то, что и так наверняка случится и не требует вмешательства.
Смитосиане же попали в другую ловушку, превратившись в вечную оппозицию. В течение столетий они были маленькой группой, для которой достаточно было противостоять Братству локально тонкими невидимыми способами. Но чем больше они сопротивлялись Плану, тем сильнее реагировало Братство - пока Лицей не создал целую специальную группу под руководством Хаукума Кона, единственной целью которой было противостоять таинственным силам. И тогда смитосиане были вынуждены использовать свое последнее оружие против Второй империи - знание психоистории. Вторая империя потеряла бы основу своей власти, если бы ее население могло запросто заглянуть в местный архив и почитать все, что хочется, по психоистории.
И вот, вместо того чтобы попытаться создать и осуществить лучший План, смитосиане стали разрушать Вторую империю.
За обедом Эрон обсудил следующую фазу своего персонального Плана для галактики - переговоры между воюющими сторонами. Вторая империя потеряла монополию на власть. И если Светлый Разум хотел оставить за собой хоть какие-то остатки влияния, он должен был пойти на уступки. И в первую очередь помочь смптосиаиам выполнить их намерение распространить психоисторические знания. И это даже не уступка, потому что эта битва уже была проиграна. После чего Братство могло начать переговоры по внесению локальных изменений в План.
Б конце концов, психоисторики лучше всех разбирались во взаимоотношениях людей - а значит, и в переговорах.
Коллективная личность Оузы-Скоджнла постепенно развивалась. Их речевой контакт положил начало новому процессу - развитию общей кодировки на более глубоком уровне машинного языка. Хотя, безусловно, это не могло происходить быстрее, чем каждый из них мог принять. В конечном счете призрак должен был начать видеть глазами Эрона, а Эрой - переживать чувства Хиранимуса.
У него была семья - там, дома, на Тысяче Солнц. Странно. Надо будет слазать жене, чтобы она убрала эту глупую машинную установку на защиту Петуньи. Девочка уже совсем большая и ей не нравится, когда над ней так трясутся. Петунья заигрывала с одним из коновских студентов, закрывая ему сзади глаза руками и требуя угадать, кто это. Как будто он не мог догадаться по ее хихиканью! Все-таки это странно - жена на Тысяче Солнц. А как же Ужасная?
Он подошел к креслу Отарии и нежно положил руки ей на глаза.
- Угадай - кто? - ласково спросил он.
- Пожалуй, уже и не знаю, - задумчиво ответила нимфа Моря Молчания.
Donald Kingsbury «Historical Crisis». © Перевод. А. Круглов, 2006.
Donald Kingsbury «Historical Crisis». © Перевод. А. Круглов, 2006.