- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (18) »
И как в детстве, богомольный
ты заслышишь в полусне
звон призывный, колокольный,
и проснешься в светлой, вольной
беспечальной стороне.
Сердце спит и сладко плачет,
и, замолкнув в должный срок,
колокольчик тихо спрячет
свой лиловый язычок.
ОДУВАНЧИК
Шуре Коваленскому Мне нежных слов любви не говори: моя душа, что одуванчик нежный, дитя больное гаснущей зари. случайный вздох иль поцелуй небрежный, шутя развеет венчик белоснежный и разнесет... Потом его сбери! Мне нежных слов любви не говори!ЕЛКА
Гаснет елки блестящий убор, снова крадутся страшные тени, о дитя. твой измученный взор снова полон дремоты и лени. В зале слышится запах смолы, словно знойною ночью, весною, гаснут свечи, свеча за свечою, все окутано крыльями мглы. Дрогнул силою вражьею смятый оловянных солдатиков ряд, и щелкун устремляет горбатый свой насмешливо-старческий взгляд. Темнота, немота, тишина, лишь снежинки кружат у окна; спят забыты в углу арлекины; на ветвях золотой паутины чуть мерцает дрожащий узор! Гаснет елки блестящий убор, но, поникнув, дитя не желает золотого обмана свечей, и стальная луна посылает поцелуи холодных лучей. Ель. задумавшись, горько вздохнула, снова тени на тени легли, нам звезда Вифлеема блеснула и опять закатилась вдали!МОТЫЛЕК
Посмотри, как хорош мотылек, как он близок и странно далек, упорхнувший из Рая цветок! Легких крыльев трепещущий взмах, арабески на зыбких крылах — словно брызги дождя на цветах. Я люблю этих крыльев парчу, улететь вслед за ними хочу, я за ними лишь взором лечу. Уноси, золотая ладья. взор поникший в иные края, где печаль озарится моя. Но по-прежнему странно-далек, ты скользишь, окрыленный челнок, как цветок, что уносит поток. Что для вестника вечной весны наши сны и земные мечты? Мимо, мимо проносишься ты. Кто же сможет прочесть на земле буквы Рая на зыбком крыле, что затеряны в горестной мгле? Я сквозь слезы те знаки ловлю, я читал их в далеком краю: — Все мы станем, как дети, в Раю!BERCEUSE
Наташе Конюс В сердце обожание, сердце в забытьи, надо мной дрожание Млечного пути. Счастье возвращается: я — дитя! Ужель подо мной качается та же колыбель? Все, что было, встретится, все, что есть. забудь! Надо мною светится тот же Млечный путь. К светлым высям просится колыбель, она, как челнок, уносится, режет волны сна. Сумрак безнадежнее, сердце, все прости! Шепчут тени прежние: «Доброго пути!» Сердцу плакать сладостно, плача, изойти, и плыву я радостно к Млечному пути!ДЕВОЧКЕ В РОЗОВОМ
Отчего, дитя, не забывается облик твой и грустный и смешной? Все скользит, в тумане расплывается, как живая, ты передо мной! Эти ручки, ножки, как точеные, нежен бледно-розовый наряд, только глазки, будто обреченные, исподлобья грустные глядят. И рисует личико цветущее лик давно померкший — отчего? В нем ли светит все твое грядущее? Иль в тебе все прошлое его? Мертвый лик в тебе ли улыбается? Или в нем тоскует образ твой? Все скользит, в тумане расплывается, как живая ты передо мной!В АПРЕЛЕ
В сумраке синем твой облик так нежен: этот смешной, размотавшийся локон, детский наряд, что и прост и небрежен! Пахнет весной из растворенных окон; тихо вокруг, лишь порою пролетка вдруг загремит по обсохшим каменьям. тени ложатся так нежно и кротко, отдано сердце теням и мгновеньям. Сумрак смешался с мерцаньем заката. Грусть затаенная с радостью сладкой — все разрешилось, что раньше когда-то сердцу мерещилось темной загадкой. Кто ты? Ребенок с улыбкой наивной или душа бесконечной вселенной? Вспыхнул твой образ, как светоч призывный, в сумраке синем звездою нетленной. Что ж говорить, коль разгадана тайна? Что ж пробуждаться, коль спится так сладко? Все ведь, что нынче открылось случайно, новою завтра воскреснет загадкой...В МИГ ПРОБУЖДЕНЬЯ
Я не знаю, как проснулась (пел вдали веселый звон), сну блаженно улыбнулась и забыла светлый сон. Тихо сон заколебался, словно тучки белый край, и печально улыбался, отлетая в милый Рай. Ах, настанет час, коснется вновь чела его крыло, грустно взор мой улыбнется, улыбнется он светло.ВЕСНОЙ
Заиграли пылинки в луче золотом, и завешена люстра тяжелым холстом; на паркете лежит окон солнечных ряд, и кресты на церквах, словно свечи, горят. Блещет купол, омытый весенним дождем, вновь чему-то мы верим, чего-то мы ждем! Вновь, дыша ароматом, бела, тяжела над оградой железной сирень зацвела; вереница касаток резва и легка неустанно кружит, бороздя облака. Сколько золота в пыльных, весенних цветах! Сколько жизни в безмолвных, бескровных устах! И, заслышав оркестра бодрящую медь, ей в ответ все сердца начинают звенеть, и с отчизны далекой, на миг долетев, нам о детстве поет колокольный напев.ЧЕТЫРЕ СЛЕЗЫ
Ты помнишь, как часто малюткой больною. ты книжку большую кропила слезою, упав на картинки лицом. О чем, дорогая, о чем? Ты помнишь, как с первого детского бала вернувшись, всю ночь ты в постельке рыдала, упав на подушку ничком. О чем, дорогая, о чем? Ты помнишь, робея в толпе бессердечной, закапав свечою наряд подвенечный, ты слезы струила тайком? О чем, дорогая, о чем? И ныне, над чистою детской кроваткой ты горькие слезы роняешь украдкой под кротким лампадным лучом. О чем. дорогая, о чем?БЕДНЫЙ ЮНГА
баллада Пусть ветер парус шевелит, плыви, фрегат, плыви! Пусть сердце верное таит слова моей любви! Фрегат роняет два крыла, вот стал он недвижим, и лишь играют вымпела по-прежнему над ним. Покрепче парус привязать, и милый взор лови! Но как же на земле сказать слова моей любви? Мне нужны волны, ветерок, жемчужный след ладьи, чтоб ей без слов я молвить мог слова моей любви; им нужен трепет парусов- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (18) »