бульдог.
Два часа спустя мы приехали в Пачинопедюто. — До фермы Джулио два километра очень плохой дороги, — обрисовал ситуацию Марио. — Вы и синьора можете попить кофе, а я схожу за Джулио. — Нет. — Я покачал головой. — Ты останешься здесь, а мы с мисс Колвин поедем на ферму. — Это невозможно, синьор. Если с машиной что-то случится, мама не получит страховку. — Машина не застрахована, — отрезал я. — Но вы не знаете дорогу. — Не забывай, Марио, что ты имеешь дело с телепатом. — Но я не могу доверить незнакомцу мамин автомобиль. — Ну что ж, — я огляделся. — Тогда начнем с полицейского участка. — Будьте осторожны с тормозами, — Марио смиренно вылез из кабины. — А то машину заносит вправо. — Благодарю, — я сел за руль и включил первую передачу. — Почему вы так грубы с бедным мальчиком? — возмутилась Кэрол. — Если бедный мальчик не состоит в какой-нибудь банде, — отпарировал я, — то лишь потому, что его оттуда выгнали. «Фиат» немилосердно трясло и бросало из стороны в сторону. Мы проехали мимо развалин средневекового замка и свернули направо, к небольшому домику, прилепившемуся к горному склону. Шестое чувство подсказало мне, что мы у цели. — Здесь? — удивилась Кэрол. — Неужели в таком сарае можно найти картину Леонардо? — Верится, конечно, с трудом, но лет пятьсот тому назад если не этот дом, то замок смотрелся иначе. Леонардо долго жил в Милане и вполне мог наведываться в эти края. — В эту развалюху? — Нет, конечно, я говорю про замок. Тут должна быть пещера, и, вероятно, там Джулио нашел картину, — мое сердце екнуло, так как передо мной вновь возникло круглое деревянное сооружение. На нем стояли картины. — Я чувствую, их там много. — Вы полагаете, Джулио нашел подземный склад? Из дома вышел старик, в дорогом, сером в полоску костюме и направился к нам. Правда, впечатление портила мятая рубашка и грязные кроссовки. В руках он держал двуствольный дробовик. Я опустил стекло. — Привет, Джулио. Как поживаете? — Что вам надо? — прорычал он. — Убирайтесь отсюда! — Я бы хотел с вами поговорить. Джулио поднял дробовик. — Не о чем нам говорить. — Я хочу лишь задать пару вопросов. — Послушайте, мистер… Еще одно слово, и я начну стрелять. — Вы продали «Мону Лизу» мистеру Колвину. Где вы взяли этот портрет? — Я вам ничего не скажу. — Прекрати, Джулио, — я вышел из машины. — Где пещера? У старика отвисла челюсть. — Откуда вы знаете о пещере? — У меня есть свои секреты, — уклонился я от прямого ответа. — Так вы телепат? — Правильно. И прошу в дальнейшем иметь это в виду. Так где пещера? — А вы не заявите в полицию? — Разумеется, нет. Наоборот, ты сможешь на этом заработать. Пещера там? — Руководствуясь шестым чувством, я направился к оливковой рощице. Джулио и Кэрол последовали за мной. — Я нашел ее три или четыре года назад и никому о ней не рассказывал, — объяснял на ходу Джулио. — А потом подумал, почему я не могу красиво одеваться? Почему модная одежда только у ловкача Марио? Но я продал одну картину Только одну. — А сколько картин в пещере? — Пятьдесят. Или шестьдесят. — Довольно глупо из такого разнообразия выбрать именно «Мону Лизу». — Но, синьор, — Джулио всплеснул руками, — они все «Моны Лизы». Я остановился, как вкопанный. — Что? — Они все «Моны Лизы», — повторил Джулио. — То есть в пещере пятьдесят или шестьдесят одинаковых картин? Джулио переступил с ноги на ногу. — Не совсем они одинаковые. — Но какой в этом смысл? — Я посмотрел на Кэрол, но и та не могла сказать ничего вразумительного. — Пошли, разберемся на месте. Мы вошли в рощицу, и Джулио, положив дробовик на землю, отбросил несколько листов ржавого железа. Перед нами открылась черная дыра с уходящими вниз каменными ступенями. Джулио пошел первым, мы — за ним. Лестница привела нас в подземный коридор. Стало совсем темно. Я дернул Джулио за рукав. — Мы же ничего не увидим. У тебя есть фонарь? — Я купил один на деньги, полученные от синьора Колвина, но в нем сели батарейки. Он зажег спичку, а от нее — фитиль керосиновой лампы, стоящей на каменном полу. Дрожащий огонек осветил массивную деревянную дверь. Джулио повозился с замком и толкнул ее. Несмотря на почтенный возраст, она бесшумно отворилась и… Мы стояли на пороге большой пещеры. Я почти физически ощутил, как, мимо меня проскальзывали закутанные в плащи люди, жившие здесь много веков тому назад. Я слышал шаги великого маэстро, тайком спускающегося по ступеням. Я видел таинственную машину, порожденную разумом гения. — Чего вы ждете? — И Джулио, высоко подняв фонарь, вошел в пещеру. Мы последовали за ним. В слабом свете керосиновой лампы пред нами предстало круглое сооружение, напоминающее обод лежащего на боку колеса. Под ободом виднелись шестерни и соединенный с Ними длинный стержень с рукояткой на конце, похожий на коленчатый вал автомобиля. Сооружение выглядело, как карусель, только вместо лошадок на ободе стояли картины, обращенные к центру. Там располагалась будка с тремя стенами, в одной из которых на уровне глаз я заметил две дырки. И тут меня осенило. Леонардо да Винчи, величайший ум человечества, художник, инженер, философ, изобрел движущиеся картинки. Синематограф! И машина, долгие столетия простоявшая в пещере, не что иное, как самое дорогое сокровище, когда-либо найденное человеком. Перед ней бледнела даже могила Тутанхамона. К тому же машина составляла лишь часть уникальной находки. Великий Леонардо, с его стремлением к совершенству, взял за основу самое знаменитое свое творение. «Мона Лиза», жемчужина мирового искусства, стала для него кадром первого в истории человечества фильма. Едва дыша от волнения, я вошел в будку и прильнул к отверстиям. Я не ошибся. Сквозь линзы, спрятанные в дереве, я увидел еще один портрет флорентийской красавицы. В мерцающем свете керосиновой лампы она выглядела удивительно живой. Руки ее находились чуть выше, чем на двух портретах, виденных мною ранее, словно она хотела поднести их к шее. Отступив на шаг, чтобы хоть немного свыкнуться с увиденным, я заметил, что Джулио повесил лампу на крюк, торчащий из стены, и пошел вдоль обода, спичками зажигая остальные лампы. Покончив с этим, он взялся за рукоятку стержня. — Разве механизм еще работает? — удивился я. — Я смазал и почистил шестерни, так что теперь они как новенькие. Он повернул рукоятку, и обод пришел в движение, медленно набирая скорость. Джулио махнул рукой, приглашая меня взглянуть в окуляры. Я шумно глотнул и вновь вошел в будку. Чудо следовало за чудом. Мне предстояло увидеть в действии шедевр Леонардо, прикоснуться к
Два часа спустя мы приехали в Пачинопедюто. — До фермы Джулио два километра очень плохой дороги, — обрисовал ситуацию Марио. — Вы и синьора можете попить кофе, а я схожу за Джулио. — Нет. — Я покачал головой. — Ты останешься здесь, а мы с мисс Колвин поедем на ферму. — Это невозможно, синьор. Если с машиной что-то случится, мама не получит страховку. — Машина не застрахована, — отрезал я. — Но вы не знаете дорогу. — Не забывай, Марио, что ты имеешь дело с телепатом. — Но я не могу доверить незнакомцу мамин автомобиль. — Ну что ж, — я огляделся. — Тогда начнем с полицейского участка. — Будьте осторожны с тормозами, — Марио смиренно вылез из кабины. — А то машину заносит вправо. — Благодарю, — я сел за руль и включил первую передачу. — Почему вы так грубы с бедным мальчиком? — возмутилась Кэрол. — Если бедный мальчик не состоит в какой-нибудь банде, — отпарировал я, — то лишь потому, что его оттуда выгнали. «Фиат» немилосердно трясло и бросало из стороны в сторону. Мы проехали мимо развалин средневекового замка и свернули направо, к небольшому домику, прилепившемуся к горному склону. Шестое чувство подсказало мне, что мы у цели. — Здесь? — удивилась Кэрол. — Неужели в таком сарае можно найти картину Леонардо? — Верится, конечно, с трудом, но лет пятьсот тому назад если не этот дом, то замок смотрелся иначе. Леонардо долго жил в Милане и вполне мог наведываться в эти края. — В эту развалюху? — Нет, конечно, я говорю про замок. Тут должна быть пещера, и, вероятно, там Джулио нашел картину, — мое сердце екнуло, так как передо мной вновь возникло круглое деревянное сооружение. На нем стояли картины. — Я чувствую, их там много. — Вы полагаете, Джулио нашел подземный склад? Из дома вышел старик, в дорогом, сером в полоску костюме и направился к нам. Правда, впечатление портила мятая рубашка и грязные кроссовки. В руках он держал двуствольный дробовик. Я опустил стекло. — Привет, Джулио. Как поживаете? — Что вам надо? — прорычал он. — Убирайтесь отсюда! — Я бы хотел с вами поговорить. Джулио поднял дробовик. — Не о чем нам говорить. — Я хочу лишь задать пару вопросов. — Послушайте, мистер… Еще одно слово, и я начну стрелять. — Вы продали «Мону Лизу» мистеру Колвину. Где вы взяли этот портрет? — Я вам ничего не скажу. — Прекрати, Джулио, — я вышел из машины. — Где пещера? У старика отвисла челюсть. — Откуда вы знаете о пещере? — У меня есть свои секреты, — уклонился я от прямого ответа. — Так вы телепат? — Правильно. И прошу в дальнейшем иметь это в виду. Так где пещера? — А вы не заявите в полицию? — Разумеется, нет. Наоборот, ты сможешь на этом заработать. Пещера там? — Руководствуясь шестым чувством, я направился к оливковой рощице. Джулио и Кэрол последовали за мной. — Я нашел ее три или четыре года назад и никому о ней не рассказывал, — объяснял на ходу Джулио. — А потом подумал, почему я не могу красиво одеваться? Почему модная одежда только у ловкача Марио? Но я продал одну картину Только одну. — А сколько картин в пещере? — Пятьдесят. Или шестьдесят. — Довольно глупо из такого разнообразия выбрать именно «Мону Лизу». — Но, синьор, — Джулио всплеснул руками, — они все «Моны Лизы». Я остановился, как вкопанный. — Что? — Они все «Моны Лизы», — повторил Джулио. — То есть в пещере пятьдесят или шестьдесят одинаковых картин? Джулио переступил с ноги на ногу. — Не совсем они одинаковые. — Но какой в этом смысл? — Я посмотрел на Кэрол, но и та не могла сказать ничего вразумительного. — Пошли, разберемся на месте. Мы вошли в рощицу, и Джулио, положив дробовик на землю, отбросил несколько листов ржавого железа. Перед нами открылась черная дыра с уходящими вниз каменными ступенями. Джулио пошел первым, мы — за ним. Лестница привела нас в подземный коридор. Стало совсем темно. Я дернул Джулио за рукав. — Мы же ничего не увидим. У тебя есть фонарь? — Я купил один на деньги, полученные от синьора Колвина, но в нем сели батарейки. Он зажег спичку, а от нее — фитиль керосиновой лампы, стоящей на каменном полу. Дрожащий огонек осветил массивную деревянную дверь. Джулио повозился с замком и толкнул ее. Несмотря на почтенный возраст, она бесшумно отворилась и… Мы стояли на пороге большой пещеры. Я почти физически ощутил, как, мимо меня проскальзывали закутанные в плащи люди, жившие здесь много веков тому назад. Я слышал шаги великого маэстро, тайком спускающегося по ступеням. Я видел таинственную машину, порожденную разумом гения. — Чего вы ждете? — И Джулио, высоко подняв фонарь, вошел в пещеру. Мы последовали за ним. В слабом свете керосиновой лампы пред нами предстало круглое сооружение, напоминающее обод лежащего на боку колеса. Под ободом виднелись шестерни и соединенный с Ними длинный стержень с рукояткой на конце, похожий на коленчатый вал автомобиля. Сооружение выглядело, как карусель, только вместо лошадок на ободе стояли картины, обращенные к центру. Там располагалась будка с тремя стенами, в одной из которых на уровне глаз я заметил две дырки. И тут меня осенило. Леонардо да Винчи, величайший ум человечества, художник, инженер, философ, изобрел движущиеся картинки. Синематограф! И машина, долгие столетия простоявшая в пещере, не что иное, как самое дорогое сокровище, когда-либо найденное человеком. Перед ней бледнела даже могила Тутанхамона. К тому же машина составляла лишь часть уникальной находки. Великий Леонардо, с его стремлением к совершенству, взял за основу самое знаменитое свое творение. «Мона Лиза», жемчужина мирового искусства, стала для него кадром первого в истории человечества фильма. Едва дыша от волнения, я вошел в будку и прильнул к отверстиям. Я не ошибся. Сквозь линзы, спрятанные в дереве, я увидел еще один портрет флорентийской красавицы. В мерцающем свете керосиновой лампы она выглядела удивительно живой. Руки ее находились чуть выше, чем на двух портретах, виденных мною ранее, словно она хотела поднести их к шее. Отступив на шаг, чтобы хоть немного свыкнуться с увиденным, я заметил, что Джулио повесил лампу на крюк, торчащий из стены, и пошел вдоль обода, спичками зажигая остальные лампы. Покончив с этим, он взялся за рукоятку стержня. — Разве механизм еще работает? — удивился я. — Я смазал и почистил шестерни, так что теперь они как новенькие. Он повернул рукоятку, и обод пришел в движение, медленно набирая скорость. Джулио махнул рукой, приглашая меня взглянуть в окуляры. Я шумно глотнул и вновь вошел в будку. Чудо следовало за чудом. Мне предстояло увидеть в действии шедевр Леонардо, прикоснуться к