посмотрела на него и увидела, что он действительно с беспомощным видом, как слепой, шарит вокруг себя руками; во взгляде его было смятение. — Ах нет, Спарки, не можешь ты...

— Я не могу дышать, это не воздух, а какая-то смола. Придется нам вернуться назад, пока еще не слишком поздно. — Он сильнее сжал ее запястье, притягивая к себе, стараясь увести от этой музыки и зеленого света.

— Нет. — Она накрыла его руку свободной рукой, пытаясь разжать пальцы. — Назад ты пойдешь без меня.

— Мун, ты же обещала! Мы дали клятву... ты должна, должна вернуться со мной вместе!

— Нет, не должна! — Она вырвала руку и увидела, как он отшатнулся, потрясенный до глубины души. — Спаркс, прости меня...

— Мун...

— Прости... — Она попятилась в объятия плывущей к ней музыки. — Я должна! Теперь я уже не могу остановиться, я уже ничего не могу поделать... это слишком прекрасно. Пойдем со мной! Попробуй, ну пожалуйста, попробуй! — Она все дальше и дальше уходила от него.

— Ты же дала клятву. Вернись, Мун!

Она повернулась и побежала, и его зов заглушила волна немыслимого восторга, затопившая все ее существо.

Она бежала, пока расщелина не стала шире и не выплюнула ее на вырубленную в скале площадку, освещенную обыкновенным масляным светильником. Мун зажмурилась и стала тереть глаза, внезапно ослепленная его золотым сиянием, словно действительно вышла на яркий свет из непроницаемой тьмы. Когда же она вновь обрела способность видеть, когда в душе стихла торжественная и прекрасная музыка, освободив ее от своих ласковых пут, то она вовсе не удивилась, увидев, что ее уже поджидает Клавалли и еще какой-то незнакомый мужчина... Клавалли, чьей улыбки Мун никогда не смогла бы забыть, сколько бы лет ни прошло...

— Ты ведь... Мун? Значит, ты все-таки пришла!

— Я вспомнила, — кивнула Мун, сияя от радости и сознавая, что избрана. И утерла слезы.

Глава 2

Город Карбункул пристроился, подобно гигантской, закрученной спиралью раковине, у самой кромки океана на одном из северных островов планеты Тиамат. Его дыхание как бы повторяло вздохи моря — приливы и отливы, — и даже форма его сама по себе казалась принадлежащей океанским глубинам, словно он действительно был рожден великой Хозяйкой. Карбункул называли еще «Город-на-ходулях», потому что покоился он на гигантских опорах, уходящих в морские глубины; под его покрытым множеством рытвин и отверстий «брюхом» была устроена отличная безопасная гавань, где суда могли не бояться капризов погоды и штормов. А еще этот город называли порой Звездным портом, потому что он, помимо всего прочего, был крупнейшим центром межпланетной торговли; настоящий же космический порт располагался в центральной части острова, и жителям планеты Тиамат запрещено было появляться даже на прилегающих к космопорту территориях. Ну а Карбункулом его называли потому, что для кого-то город этот был похож на драгоценный камень, а для кого-то — на гноящуюся язву.

Однако его сходство с опустевшей раковиной жалкого морского обитателя было обманчиво. Изнутри Карбункул больше всего напоминал гигантский муравейник, населенный не только уроженцами самой планеты Тиамат, но и иных миров. Его нижние уровни, имевшие выход прямо в море, служили приютом бедному люду — рабочим, морякам и различным иммигрантам; выше начинался так называемый Лабиринт, обитатели которого отличались значительно более высоким уровнем материального благосостояния и образованности: здесь жили в основном различные инженеры и техники — как местные, так и инопланетяне; кроме того, Лабиринт буквально кишел торговцами и предпринимателями разного калибра, создававшими густую питательную среду для индустрии развлечений, в том числе и весьма сомнительных. Здесь высокорожденные дети Зимы веселились, устраивали ссоры и дуэли, сорили деньгами, экспериментируя с экзотическими видами возбуждающих средств и наркотиков, завезенных на Тиамат инопланетными купцами. А потом самые знатные из них возвращались к себе, на верхние уровни, поближе к почитаемой ими Снежной королеве, знавшей и видевшей все, что происходит вокруг, и полностью контролировавшей все источники влияния и власти в этом огромном, невообразимой городе. И знатным господам трудно было даже вообразить себе, что путь, которым они следуют почти полтораста лет, направляемые одной и тою же рукой, не вечен и конец его близок.

* * *

— ...Ничто в этом мире не вечно!

Ариенрод, стоя в полном одиночестве, слушала голоса, доносившиеся из потайного динамика, вделанного в резную мраморную раму огромного зеркала. Через это зеркало можно было также наблюдать за тем, что происходит в соседней комнате, но сейчас оно оставалось непрозрачным и отражало лишь ее собственное лицо. Невидимые ей представители местной знати и придворные обсуждали всего-навсего проблему порванной струны у зеликса, инопланетного музыкального инструмента, а вовсе не тревожившие королеву вопросы ближайшего будущего. Впрочем, с порванной струны они вполне могли перейти и к обсуждению более существенных вещей, ибо будущее самым непосредственным образом было связано с поломкой этой иноземной игрушки. Во всяком случае, ее собственные мысли заняты были только будущим — точнее, отсутствием оного.

Она смотрела в окно — собственно, это была стеклянная стена самой верхней комнаты ее дворца под остроконечной крышей, увенчанной звездой. Это была вершина ее города, ее мира, и отсюда она, Снежная королева, могла видеть не только закручивающиеся спиралью стены Карбункула, но и острова среди стальных, с белыми барашками волн. Или же — как и сейчас — перед ней, подобно сверкающему горну, распахивалась безбрежная ночь, горевшая огнем пятидесяти тысяч солнц: в эту галактику их планета попала случайно миллиарды лет назад. Впрочем, бесчисленные звезды, похожие на крупные светящиеся снежинки, нисколько не трогали Ариенрод — ни теперь, ни когда-либо прежде. Лишь одна из них, небольшая и ничем не примечательная, заставляла ее душу трепетать от чувства, весьма далекого от восторга и куда более мрачного. То была Летняя звезда, та самая, чей яркий свет означал, что они приближаются к Черным Воротам, некогда захватившим в вечный плен странствующие солнца-Близнецы, дающие жизнь планете Тиамат.

Черные Ворота представляли собой нечто, не совсем понятное ей; инопланетяне называли их «черной дырой»; среди множества тайн, известных только инопланетянам, был и секрет использования подобных «черных дыр» в качестве проходов в иные галактики при использовании космических кораблей, движущихся со скоростью, превышающей скорость света. Ариенрод знала лишь, что только через Ворота можно попасть в