- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (79) »
кресла, в футляре из пластической массы, стоял аппарат, при помощи которого полковник мог разговаривать с любым военным штабом. Здесь же, на стойке, непрерывно щелкал телетайп. Из узкой щели торопливо выползала бесконечная бумажная лента с буквами и цифрами. Буквы и цифры сообщали, что происходит в мире.
Полковник Семвол, высокий худощавый мужчина, с желтоватым, гладко выбритым лицом был одет в светлосерый гражданский костюм. В течение получаса он внимательно читал ленту телетайпа, а затем, перекинув ее на приемный барабан, откинулся в кресле и задумался.
Да, все идет так, как и следовало ожидать. В мире ликуют толпы радостных людей, позавчера был подписан документ об окончании войны, на банкетах все произносили тосты за вечный мир, клялись в вечной дружбе и любви, а сегодня… А сегодня уже началась возня вокруг трофейного оружия, начали поступать приказы и указания о консервации танков, самолетов, артиллерии, о сохранении их в полной боевой готовности. Кто-то настойчиво требовал технические данные о трофейных самолетах-снарядах, об исследованиях какой-то тяжелой воды, о научно-исследовательских институтах и лабораториях, где изучают атомы…
Инструкции предписывали собирать и хранить как величайшую ценность книги, рукописи, чертежи, тетради, записные книжки и даже просто бумажки с записями и формулами, найденными в лабораториях.
Но существенно было другое.
«Ученые, — говорилось в одном секретном письме, — являются для нас важным трофеем войны. Этот трофей имеет большее значение для нашего будущего процветания, чем все материальные ценности, на которые мы имеем право».Далее в письме подчеркивалось:
«Из ученых нам необходимы прежде всего те, которые работали над исследованием атомного ядра. По имеющимся у нас данным, наиболее далеко идущие результаты в этой области были получены доктором Роберто и его сотрудниками Хейнсом, Мюллером и Родштейном. Все они работали в Отдельной лаборатории в районе Зондерштадта. Эти ученые должны быть интернированы вместе со всеми документами, оборудованием и аппаратурой».Вспомнив это предписание, полковник Семвол глубоко вздохнул. Этого-то как раз и не удалось выполнить… Что он мог сделать? После консультации с командованием он получил приказ: «Отдельную лабораторию стереть с лица земли… Поиски названных ученых продолжать». Полковник открыл ящик стола и извлек несколько аэрофотоснимков с лакированной поверхностью. Он еще раз просмотрел их: вверх, прямо на него, вздымались клубы дыма и языки пламени. Горел лес и упрятанные в нем здания и постройки. Вторая фотография. Пожар утих. Там, где была лаборатория, — рыхлое серое пятно. Вот еще одна. На месте серого пятна — огромные, как кратеры потухших вулканов, воронки. Нужно разыскивать людей. Конечно, они бежали. Но куда? Полковник поднялся и кресла и щелкнул кнопкой микрофона. — Комендатуру в Зондерштадте, — сказал он, и тотчас послышался громкий ответ: — Комендант Зондерштадта майор Инзер слушает. — Кто у вас там занимается беженцами? Мне нужны данные о лицах, прибывающих в ваш район… — Кто конкретно интересует вас, сэр? — Запишите. Доктор Роберто, доктора Мюллер, Хейнс, Родштейн, вообще все люди, которые работали в Отдельной лаборатории. — Я наведу справки и сообщу вам. Семвол переключил аппарат. — Начальника управления по перемещенным лицам. — Слушаю вас, — раздался голос. — Как у тебя обстоит дело по сбору длинноволосых, Сенди? — Штук семьдесят уже набрал. Большинство из них изучают историю, литературу, искусство, музыку, философию. — Ну, это не то, Сенди, это нам не годится. Пусть остаются философствовать здесь. Нам нужны физики, математики, химики, инженеры. Собирай этот товар. Запиши такие фамилии, доктор Роберто, доктор Хейнс, доктор Родштейн и доктор Мюллер. Если попадутся, немедленно отправляй ко мне. Не забывай самого главного! Нам нужны специалисты по ядерной физике. — Слушаюсь. Полковник Семвол вышел из-за стола и несколько раз прошелся по кабинету. Подойдя к двери, он нажал едва заметную кнопку, и в комнату вошла миловидная девушка. В ней не чувствовалось ничего военного. Слегка накрашенные губы делали ее более взрослой, чем она в действительности была. Ее большие зеленые глаза выражали вопрос. — Лиз, вам придется переодеться, — сказал полковник, окинув ее добродушно-насмешливым взглядом. — Как, господин полковник? — удивленно спросила девушка. — Я надеюсь, вы не забыли захватить с собой гражданское платье? С сегодняшнего дня вам придется с военной формой расстаться. К нам скоро начнут прибывать почтенные ученые мужи, и мы не должны пугать их своим воинским видом. Особенно вы, — добавил он весело. — Что вы, полковник, какой у меня воинский вид! — воскликнула Лиз. — Но если так нужно, я немедленно переоденусь. Лиз повернулась и хотела выйти. — Кстати, вы получаете письма от отца? — Да, только вчера. — И что он пишет? — Он заранее вас и меня поздравляет с окончанием войны. Заранее потому, что когда он писал это письмо, война еще продолжалась. И еще он сообщил интересную новость. Его приглашают куда-то на работу… Куда — он еще сам не знает. Но приглашение он получил лично от президента фирмы «Сиенция», от самого господина Саккоро. — Ого! — воскликнул Семвол, которому давным-давно было известно все, что говорила Лиз. — Саккоро кое-что да значит. «Саккоро кое-что да значит», — повторил он мысленно. Недаром он, полковник Семвол, и майор Сулло и многие другие офицеры, которых после войны ожидала отставка, позаботились заранее связать свою судьбу с этим могущественным человеком. Саккоро — это куда надежнее, чем официальная военная служба, да еще когда война кончается… — Да. Вот, собственно, и все новости. Отец благодарит вас за то, что вы таким чудесным образом дали мне возможность посмотреть Европу. При этих словах девушка смущенно посмотрела на свою военную форму. В ней-то и заключался «способ посмотреть Европу». — Ну, и понравилась вам Европа? — Да… Но мне так жалко этих людей, которые перенесли ужасную войну. Я видела столько разрушений и столько несчастья… Я просто не понимаю, почему люди могут быть так жестоки друг к другу? — Вы еще очень молоды, Лиз, — сказал полковник, положив руку ей на плечо. — Когда вы повзрослеете, все будет казаться вам значительно проще. Вы тогда поймете, что войны были, есть и будут, пока на земле существуют люди, говорящие на разных языках и думающие по-разному. — Но разве войны
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (79) »