суеверный ужас. Ибо Чака остался жив, но Всевидящий больше никогда и ничего не увидит. За долю секунды он сделался ничтожнее и беспомощнее любого уличного попрошайки. А ведь я даже не причинил ему боли. Он ничего не почувствовал, когда жар тысячи солнц ослепил его.