совершенно беспомощным. Ему оставалось лишь наблюдать за гигантским флотом Галактического Патруля; он полностью сознавал исходившую от противника смертельную опасность, но не мог ни усилить экранировку, ни привести в действие излучатели. Ему оставалось только сидеть в кресле, скрипя зубами в бессильной ярости, и наблюдать за уничтожением укреплений, которые, если бы они могли обороняться, прихлопнули бы все эти боевые корабли и истребители, как мух.

Время от времени Гельмут вскакивал на ноги, порываясь бежать к одному из постов управления, но всякий раз снова опускался в кресло. Одной огневой точки слишком мало, чтобы сокрушить противника, но все же лучше, чем ничего. А за всем этим кошмаром, несомненно, кроется все тот же проклятый линзмен, и никто другой. Он был, должен быть где-то здесь, поблизости, под куполом. Ему, этому проклятому линзмену, очень хочется, чтобы он, Гельмут, покинул свой пост, но оставаясь за своим пультом, он в безопасности. Именно поэтому был в безопасности и весь купол. Еще не построен проектор, способный пробить своим лучом такие экраны! Нет, что бы ни случилось, он должен оставаться у своего пульта!

Киннисон, выжидая, дивился выдержке Гельмута. Он давно бы покинул пульт, но Гельмут будет оставаться за своим пультом и дальше. Время шло, истекли пять из пятнадцати минут. Киннисон надеялся, что Гельмут оставит свое святилище, потенциальные возможности которого до конца не выяснены, но если пират оттуда не выйдет, то ему, Киннисону, придется войти к Гельмуту. Именно для штурма внутренней твердыни и был предназначен новый тяжелый скафандр.

И Киннисон ворвался к Гельмуту. Но тот и не думал сдаваться. Еще до того, как Киннисон сокрушил защитные экраны главного пирата, его собственные экраны сгорели от перегрузки, и сквозь пламя о скафандр застучали пули крупнокалиберного пулемета.

Ха! Значит, пулемет все-таки был! Предусмотрительный человек, этот Гельмут! И как здорово, что он вовремя позаботился о том, чтобы научиться действовать в тяжелом скафандре под шквальным пулеметным огнем!

Но когда в дело вступил пулемет еще более крупного калибра, Киннисон почувствовал, что его силы на исходе. И тут Киннисон увидел противника. Гигантским прыжком он устремился к нему, и вот две фигуры в скафандрах, яростно сжимая друг друга в объятьях, покатились по полу. Увлекшись борьбой, они не заметили, как оказались на линии огня. Сначала Киннисон. Пули с визгом отскакивали от брони его скафандра, рикошетировали от стен и потолка, но не причиняли линзмену никакого вреда. Вторым на линии огня оказался Гельмут. Пули крупного калибра прошили скафандр и пронзили его насквозь. С главным пиратом было покончено навсегда.