Обратившись к Стрижову, он сказал:
– Пока займите место Болховской. Александра Николаевна уходит от нас.
– И я ухожу, освободится и еще место.
Александра Николаевна протянула обе руки к Ардалиону Ивановичу и проговорила:
– Не делайте этого, не делайте, Ардалион Иванович. Ведь у вас семья. А разве ваш поступок повлияет на кого-нибудь? Взгляните кругом… Сергей Александрович, пожалуй, назовет вас сумасшедшим.
В эту минуту вошел высокий, худощавый старик и, любезно раскланиваясь, прошел в свой кабинет, на ходу сказав Уржумцеву:
– Василий Васильевич, ко мне на минутку.
В то же время Болховская нервно ходила по своей квартире. На душе было жутко. Будущее казалось ей безнадежным. И она повторяла: – Выброшена… Выброшена… – Ты, мамочка, что же такая грустная? – проговорила девочка, вбегая в комнату, и прижалась к матери. Мать мучительно-радостно смотрела на девочку и чувствовала, что энергия и бодрость снова приливают к ее сердцу. И она сказала: – Я, Маруся, оставила место. Найду другую работу. Не буду уходить из дому. Будем теперь вместе. И Александра Николаевна стала безумно целовать девочку. А слезы тихо катились по щекам этой затравленной женщины.
1903
V
– Терпеть я не могу, когда у нас какие-то неприятные истории, – сказал председатель и брезгливо сморщил свое безбородое и безусое лицо. – Уж вы как-нибудь уладьте. – Оставить Болховскую? «Кажется, мог бы сам сообразить, а не беспокоить меня. Для чего же он и занимает такое место? А то лезет со всяким пустяком», – подумал председатель и прибавил: – Ведь Болховская не из аккуратных барышень? – Да, не из аккуратных. – Так дайте ей полугодовое жалованье, она и успокоится. По крайней мере, меня не будут беспокоить. И устройте одну барышню. Явится к вам с моей карточкой. Я ее знаю. Вполне порядочная девушка. Уржумцев наклонил голову и проговорил: – Помощник бухгалтера собирается уходить. – Из-за чего? – Да из-за этой же неприятности. Сегодня много закусывал и находит, что вы несправедливы к Болховской. Грозит газетами. Конечно, Ардалион Иванович – служащий хороший, но не один же он… – Газетами?! Такая неблагодарная скотина! Я его взял сюда, ходил тогда без сапог, а теперь «несправедливость»! Можно и его сплавить!.. У меня в виду есть порядочный человек на его место. Скажите, что если ему кажется, что здесь одни несправедливости, то его удерживать не будем. И прошу вас, Василий Васильевич, чтобы никаких историй… Ужасно не люблю я этих историй…VI
На другой день в контроле сборов не было Александры Николаевны и помощника бухгалтера. Место Болховской занял Стрижов. Рядом с ним сидела новенькая – эффектная брюнетка, элегантно одетая, с красивыми кольцами на тонких, длинных, выхоленных пальцах. Она со всеми познакомилась. Приветливая, с ласково улыбающимися глазами, новенькая всем понравилась. Барышни весело болтали и примолкли, как только вошел Уржумцев. Барышни обратили внимание, что Уржумцев особенно ласково посмотрел на эффектную брюнетку.В то же время Болховская нервно ходила по своей квартире. На душе было жутко. Будущее казалось ей безнадежным. И она повторяла: – Выброшена… Выброшена… – Ты, мамочка, что же такая грустная? – проговорила девочка, вбегая в комнату, и прижалась к матери. Мать мучительно-радостно смотрела на девочку и чувствовала, что энергия и бодрость снова приливают к ее сердцу. И она сказала: – Я, Маруся, оставила место. Найду другую работу. Не буду уходить из дому. Будем теперь вместе. И Александра Николаевна стала безумно целовать девочку. А слезы тихо катились по щекам этой затравленной женщины.
1903