- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (7) »
Грин Алекс Пурпурный Свет
1
Был поздний вечер, люди из собора разошлись, лишь отец Себастьян, как я и ожидал, задержался здесь. - Рад тебя видеть, Мануэль! - При моем появлении он сразу оживился. - Я ведь частенько думаю - как там твои дела? - Какие уж там дела,- сказал я и печально вздохнул. - Да ты присаживайся, мой мальчик. - Он указал на ближайшую скамью, и сам сел неподалеку. - Понимаю, как тебе пришлось тяжело. Смерть любимой девушки, да еще при таких обстоятельствах... - Полицейские всадили в нее десятки пуль... - тихо прошептал я, - она была совсем еще юной... и такой красивой... Он так горестно покачал головой, будто это его любимая девушка умерла. - Знаете, - продолжил я, - что-то сильно изменилось во мне с тех пор. То есть, я по-прежнему люблю Веронику, я по-прежнему от нее без ума. Но много думаю теперь о вещах, на которые прежде внимания не обращал... О Боге, о душе, о Добре и Зле, Рае и Аде, о Грехе... Отец Себастьян воодушевленно закивал: - Так оно и бывает, сын мой: наши горести пробуждают нашу мудрость. И часто прозреваем мы именно в беде. Не скрою, меня не раз огорчало прежде, что ты не приходил сюда так часто, как твоя мать. - Да, - согласился я, - моя покойная мать была очень набожным человеком. Она любила долгие беседы с вами, в отличие от меня. Но теперь и мне хочется спросить вас кое о чем. - Конечно, спрашивай, сын мой, - ободряюще улыбнулся он. Я достал из куртки блокнот и раскрыл его. В скудном освещении собора мне с трудом удавалось разобрать собственные каракули. - Вот, - наконец начал я, - первый вопрос: является ли самоубийство Великим Грехом? - Безусловно! - подтвердил отец Себастьян горячо и несколько запальчиво, что даже удивляло, поскольку человек он был пожилой, грузный и довольно-таки оплывший. - Безусловно, это один из Величайших Грехов. - Вы говорите "один из", значит, есть и другие? - Увы, натура человеческая весьма изобретательна на грехи, в том числе и на величайшие из них. - Убийство священника тоже ведь можно отнести к Величайшим Грехам, не так ли? - Воистину так! А почему... - Теперь по поводу Вероники. Только, прошу вас, отвечайте откровенно: она была Великой Грешницей, на ваш взгляд? - Веришь ли, я молюсь за ее грешную душу каждый день. Он ведь была замечательным ребенком - Вероника. Всегда стремилась быть справедливой... Но люди с которыми она связалась... - "Гвардия Рассвета", - подсказал я. - Да, эта ужасная "Гвардия Рассвета"... Им не откажешь в хитроумии и коварстве - иногда и самых справедливых им удается увлечь на путь злодейства и греха. - Вот здесь есть много непонятного для меня. - Признался я. - Их листовки бывают очень убедительными порой. Разве нынешняя власть и сама не погрязла в несправедливости? Разве главари мафии не имеют сегодня покровителей на самых верхах? Разве одинаков закон для бедного и богача? - Все познается в сравнении, дорогой Мануэль. Когда государство слабеет и воцаряется анархия, число несправедливостей возрастает во сто крат! И потом, сколько невинных душ успели погубить эти борцы за народное благо! Мы ведь в 21 веке живем: о революциях теперь известно все - они неизменно приводят к еще большей тирании! Сегодня это просто очевиднейший из фактов... - Значит, душа Вероники обречена гореть в аду... - Мануэль, Господь дозволил человеку самому выбирать дороги свои. Но и отвечает за свой выбор также он сам! Ты ведь наверняка узнал из газет: они собирались взорвать Оперный театр во время благотворительного концерта! - Да, я читал об этом, отец Себастьян. На том концерте должен был присутствовать Президент. - А сколько бы заодно с ним погибло других людей, далеких от власти, и от политики вообще?! - Вот почему вы сообщили в полицию об их планах? - спросил его я...
- О чем это ты, Мануэль? - Он сделал недоумевающее лицо. Я снова полез рукой в куртку, в ней имелось чертовски много карманов. На этот раз я извлек на Свет Божий револьвер и навел его на святого отца. - Вранье вряд ли относится к Великим Грехам, - размышлял я вслух, - Но с другой стороны, если лжет облаченный священническим саном... Он улыбнулся, хотя и несколько неуверенно: - Мануэль, ты пытаешься меня напугать? Но ты ведь вовсе не из тех, кто с легкостью нажимает на курок. Твою маму всегда больше беспокоили твоя доброта и твоя впечатлительность. Ей казалось: ты слишком мягок для этой суровой жизни. Да и с Вероникой, как я знаю, ты постоянно ссорился из-за ее связей с "Гвардией". Мой мальчик, опусти этот дурацкий пистолет! - В чем-то вы, безусловно, правы. - Я держал его на мушке по-прежнему. - В смысле, дырявить людей - не мой любимый досуг. Но когда понадобилось стрелять в доктора Коэлито, я сделал это без особых проблем. Вот тут он серьезно переменился в лице, сразу осунулся и побледнел: - Господь всемилостивый! Так это ты убил доктора Коэлито?! - Говорю же вам, это сделал я. - Мануэль, Мануэль! Как ты решился на подобный шаг?
2
Да дело было совсем не в докторе... Мне было так тяжело, когда Вероника умерла... Я думал - время - может оно смягчает боль. Но шли месяцы, а боль только росла... Доктор Коэлито был известным психологом. Я так надеялся, что сумеет помочь хотя бы он... Он заорал на меня при первой же встрече: - Зеленоротый юнец! Кончай нянчиться со своей болью! Ты полагаешь, проблема в том, что ты влюблен в Веронику? А это не любовь вовсе! Истинная любовь делает счастливым! Неважно - взаимна она или нет, жива ли твоя любимая или покинула этот мир... Ты перепутал любовь с привязанностью, с желанием обладать...
- А ведь он, возможно, в чем-то был прав, - бормочет отец Себастьян, - вытирая платком пот, обильно струящийся по лицу, - хотя такой уровень понимания доступен далеко не каждому. - Он действительно помог мне взглянуть на ситуацию по-новому. - Подтвердил я. - И я готов был согласиться с ним. - Тогда почему... - Я расскажу, отец Себастьян...
В следующий раз я посетил доктора Коэлито не в кабинете, а на дому. Без предварительной записи и глубокой ночью... Он и проснуться толком не успел, а я уже привязал его руки и ноги к ножкам кровати. - Какого черта ты вытворяешь, Мануэль?! - Возмутился он, не отводя взгляда от пистолета в моих руках. - Вы любите жизнь, доктор? - Еще как, черт тебя подери! Но почему... - Я пристрелю вас через пять с половиной минут. Полагаю, у вас есть право об этом знать. - Ты что рехнулся, парень? - Абсурдный вопрос. Кто из нас доктор, а кто пациент? От раздражения я выстрелил в подушку совсем рядом с его головой. Облако перьев взметнулось в воздух. Коэлито принялся кашлять и рыдать. - Эй, вы ведь сказали, что любите жизнь! - Ка... ка... конечно! - прорыдал он. - Тогда к чему этот
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (7) »