В электричке (Андрей Викторович Родионов) Страница 1 - Литвек

Андрей Родионов В электричке

Андрей Родионов — один из самых значительных поэтов России. До сих пор работает в красильном цехе одного из московских театров. Пишет стихи, стоя за одноногим столиком в чебуречной. Раньше выступал в клубах вместе с панк-группой «Братья — короли». Его поэзия — поэзия окраин большого города: заборы, электрички, дешевый алкоголь, борьба с инопланетным разумом.

В электричке

В электричке — капли на оконном стекле,

Пассажиры заняты транспортным флиртом,

Вверх ногами висит на стене

Реклама борьбы со спиртом.

Он сел напротив меня.

Трехголовый, я сразу понял, что свой.

Откуда-то на три дня

Прилетел погулять выходной.

Нам слов не надо, чтоб говорить,

Не надо мыслей читать.

Это миф, что сказочные герои не любят пить,

Просто они не умеют блевать.

— Где здесь можно? — спросил он

И похлопал себя по горлу.

— Можно на следующей взять гондон

За тридцать шесть рублей пол-литровый.

У него пятнадцать, и у меня четвертак,

Мы вышли в Подлипках, взяли пол-литра.

— Пошли теперь в гости, ты клевый чувак,

Здесь живет художник по кличке «Палитра».

Это он нас когда-то нарисовал:

Тебя, алкаша, и меня — Змей-Горыныча.

Ты стоял на четвереньках, а я летал

На плакате, заказанном противниками синего.

И он повел меня в престранные гости,

А там все сидели уже на игле,

И художник, руками, трясущимися от нарко-похоти

Рисовал мак, выросший на пне.

Наркологи этот плакат заказали:

Пень означает, что все потеряно,

Все, во что верили, все, что знали,

А мак как бы заменяет огромное дерево.

Что это за дерьмо, в натуре?!

Что изобразили твои карандаши?!

Мак не пускает корней в древесной структуре,

Об этом знаем даже мы, алкаши!

Сраный создатель отстойных плакатов,

Выйди на улицу и посмотри вокруг!

Лучше нарисуй дерьмо на лопате

И напиши: «Добро пожаловать в Москву!»

— Это очень хорошая идея, — сказал он, и выгнал нас, —

И меня, и трехглавого змея.

Все это время у подъезда опер пас:

— Ну что, ребята, медленным затарились?

Покажите мне вены, вы, два говнюка,

Дырок нету, по ноздрям запарились?

Новички в этом деле? Гоните оба дозняка!

— Мы не брали героина, мы по синему делу,

И денег у нас нету ни копья!

Я очнулся в электричке, привалившись к чужому телу.

Что было с нами дальше, не помню ни хуя.

Да так ли это важно — то, что было когда-то,

Капли продолжали стучать и стучать за окном.

Выхожу, а на вокзале везде плакаты:

«Добро пожаловать в Москву!» — и лопата с говном.

Скандофорды На платформе Москва-Третья

Продает скандофорды

Маленький дедушка в пиджаке.

Морщины на лбу у него как фиорды,

И синяя жилка на желтом виске.

— Мне семьдесят пять лет,

Я продавать скандофорды вынужден,

Чтобы купить дорогие лекарства, —

Так говорит, глядя на наши наглые морды.

Я не купил скандофордов у деда,

Я не люблю ребусы,

Чтобы убить время, оставшееся до смерти.

Достаточно купить дорогие лекарства.

Мне тридцать лет, и я вынужден

Ездить на электричках и на метро.

Не заставляйте меня хотя бы

Разглядывать скандофорды по дороге!

Монах и девочка с глазами собаки

Совещаются, кто первый пойдет в вагон побираться.

Они еще старые не очень,

Но им тоже нужны дорогие лекарства.

И вот уж следом вошли музыканты,

Раздались синтезатора мощные аккорды:

Будут деньги на дорогие лекарства,

И даже хватит на скандофорды.

Гуляет поезд по кривым фиордам,

Карманы забиты ненужным, прошлым.

И все уже в прошлом мои скандофорды,

И дорогие лекарства тоже.

* * *

Красавица и наркоманка с длинными ногами

Живет со мною уже около года.

Она бывшая девушка известного музыканта,

Совершенно сторчавшегося рейвера-урода.

Я знаю: наверное, она мне не изменяет,

В последнее время чего-то боится:

Старается не встречаться со старыми друзьями,

Предпочитает общение с одноразовым шприцем.

Я ее понимаю, она усталая сука,

Нужна тихая гавань и большому фрегату.

Со мной она отдыхает — я спокойный и скучный,

И никогда при ней не ругаюсь матом.

Она работает секретаршей, я потихоньку ворую

В секонд-хендах, магазинах USA Global,

Приторговываю шмалью, на Арбате танцую:

Под рейв перед лохами кручу жопой.

Мама говорит: во всем жена виновата,

Что я скоро надорвусь, да и я сам это знаю.

На кончике иголки коричневая вата,

Но я не боюсь, это жизнь такая.

Я стараюсь быть сильным, стараюсь быть смелым,

Пить наравне с ее бывшими френдами.

Жить по-настоящему, отдавать всего себя,

Хотя по жизни окружен сплошными секонд-хендами.

Она тоже секонд, в некотором роде:

Вещи устают и ищут тихих хозяев.

И, кстати, героин, в отличие от природы

Не оставляет впечатления потерянного рая.

* * *

Олег и Валентин повстречали Леонида,

Который дал им утром денег,

Чтобы ему привезли белый.

Вечером они и повстречали Леонида,

И Леонид спросил Олега и Валентина:

— Ну что, привезли?

Олег и Валентин достали белый.

Леониду, когда он развернул, показалось,

Что его обманывают.

— И это все? — спросил он.

— Это все, Леонид, — отвечали друзья.

— Но здесь очень мало белого,

Тогда отдавайте деньги!

— Деньги у нас отняли в милиции, Леонид, —

Отвечали друзья.

Я слышал, как они орали друг на друга

Практически до самого метро «Чеховская».

— Где деньги, где деньги, Олег и Валентин?!

— Нас кинули, Леонид, нас кинули, Леонид!

— Танцующий приедет сейчас

Скиньтесь со Стасом, если хотите.

Танцующий привезет белый

Через полтора часа, подождите.

— Нет,