прокурором, а Костров, пожалуй, единственный, кто у нас сомневается в виновности Глебовского: он лично знает его, в годы войны они были соратниками. Да и сейчас, по-моему, продолжает верить ему, а не следователю. Вот почему, мне думается, Вагин и хочет свалить все это дело на вас. И мой совет вам, соглашайтесь.

— Подумаю, — заключил Бурьян.

4

Возвращаясь в прокуратуру, Бурьян уже в коридоре едва не столкнулся со своим ровесником в летней форме с погонами капитана милиции. Бурьян на миг задержался, уловив в нем что-то знакомое, но капитан узнал его сразу, бросился к нему, обнял и поцеловал.

— Андрюшка Бурьян! А мы все гадали, какой это Бурьян едет к нам на место Вагина! — восклицал капитан, искренно радуясь встрече с университетским товарищем. — Я лично думал, что ты где-то в спортивных сферах. Обладатель бронзовой медали в личном зачете и золотой в командном. Пловец-рекордсмен, фехтовальщик, стайер, стрелок, конник. Половина факультета за тебя болела, и никто не верил, что ты уйдешь из спорта!

Миша Ерикеев ждал рассказа об интригах и разочарованиях, но Бурьян сказал о другом:

— Спорт — это юность, Миша. Сейчас в плавании и гимнастике побеждают школьники, а в тридцать лет ты уже ветеран с двенадцатилетним стажем. Так вот, Миша, мне в мои тридцать лет хотелось начинать, а не заканчивать. Жить по-новому, но с неменьшей увлеченностью, чем это было в спорте.

— Значит, доволен?

— Не разочаровываюсь. А ты в угрозыске?

— Нет, в ОБХСС. Но у нас, по-моему, даже интереснее. Такие дела! Между прочим, и на тебя у нас свалится весьма шумное дельце: будут судить Глебовского, одного из нашей партийной верхушки. Все доказательства налицо, а он твердит одно: не виновен. С Вагиным еще не говорил? Теперь он наше областное начальство. Поговоришь — сладко не будет, не отвяжешься. Лично мне думается, — Ерикеев осторожно оглянулся и почему-то перешел на шепот, — что Глебовский действительно не убийца и выстрел, который ему приписывают, — не его выстрел. Очень уж он честный, принципиальный и добросовестный человек. Ты знаешь, я у него в КПЗ^[1] был…

— Зачем это тебе понадобилось? — удивился Бурьян. — Ты же в следствии не участвовал?

— Нет, старик. У нас дисциплина: каждый делает свое дело, и делает его на пять с плюсом. У меня свои заботы. А следствие по делу Глебовского вел и не довел Жарков, личность заурядная во всех отношениях. Говорят, с годами приходит опыт, но часто он переходит в привычку все сокращать и упрощать.

— Разберемся, — повторил свою любимую присказку Бурьян и спросил: — А зачем все-таки ты полез к подследственному?

Оба сидели на подоконнике, коридор был пуст, и никто их не мог слышать. Но все же ответил Ерикеев Бурьяну не прямо:

— У Глебовского на сплаве, не при его участии конечно, затевается или давно затеяно грязное дело. Он сам поставил нас об этом в известность. Пахнет, как говорится, крупными хищениями. И если бы не этот дурацкий выстрел и арест Глебовского, мы бы совместными усилиями вскрыли всю эту лавочку. Но кое-что мы уже прощупали без него. И твое ведомство будет со временем обо всем информировано.

— Понятно, — сказал Бурьян, которому действительно стала понятна сдержанность Ерикеева. — Желаю успеха.

— А теперь куда?

— К своему областному начальству. Вагин, наверное, уже ждет.

Вагин действительно ждал Бурьяна, нетерпеливо поглядывая на часы. Он сразу поднялся ему навстречу:

— Бурьян Андрей Николаевич, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь.

— Хотел было по привычке сказать «будьте гостем», но тут же вспомнил, что вы уже не гость, а хозяин.

Вагин указал на мягкое кресло за столом, а сам сел на стул сбоку.

Бурьян тоже взял стул и сел напротив.

— Значит, вы уже осведомлены о событиях, произошедших за время, что вы к нам ехали? — Голос Вагина был предупредителен и любезен.

— Осведомлен и, признаться, разочарован.

— Почему?

— Следственная работа интереснее.

— Здесь вы не будете обездолены. В мелочах — ну там хулиганские выходки, пьяные драки, даже поножовщина: всей этой пакости у нас хватает, особенно на сплавных работах. Следователь — он мог бы стать вам незаменимым помощником, — к сожалению, как вас, наверное, уже информировали, надолго, быть может и навсегда, вышел из строя, и мы временно назначили на его место практикантку из университета Левашову Веру Петровну. Она молода, конечно, но юридически вполне грамотна и освободит вас от не столь уж важных и не требующих кропотливой проверки дел. Ну, а самые трудные дела, психологически наиболее сложные возьмете на себя. Да и тут инспекторы ОБХСС и уголовного розыска вам окажут всяческое содействие. Соловцов требовательный и напористый организатор и высокий специалист своего дела.

— Я уже с ним познакомился, — сказал Бурьян.

— Судя по вашему тону, вы его недооцениваете.

— Я просто его не знаю.

— Тон у вас очень кислый. А ведь я, как тренер, оставляю вам хорошую команду.

— У милиции она, быть может, и хорошая, во всяком случае, количественно. А что вы оставляете мне? Верочку Левашову? Допустим. Но она же подменяет и машинистку.

— Каждой женщине приходит время рожать. Пока найдете внештатную, временную. Технических работников мало? Согласен. И найти их трудно: не привлекают оклады.

— И прокурор я неопытный.

— Опытные прокуроры уходят на пенсию или повышаются в ранге. Для вас это тоже закономерное и заслуженное повышение. Словом, берите карты и начинайте пульку. Судья у нас опытный — в трудных делах поможет. К сожалению — один. И еще пара защитников. А что вы хотите? Район новый, недавно организованный. Где же юристов взять, если и в областном центре их не хватает? Между прочим, одно трудное дело я вам оставляю…

— Вы имеете в виду дело Глебовского?

— А вы уже осведомлены? Слышу голос Соловцова. Он догадывается, что может вас напугать. Первое дело — и массовая аудитория. Ведь так?

— Похоже.

— А вы не тревожьтесь. Это дело вам не вернут на доследование. Во-первых, отлично поработали инспекторы Соловцова: все доказательства налицо, даже лабораторные. Хотя обвиняемый и не признал обвинения, материалы следствия его непреложно изобличают. Вам остается только прочитать это дело и передать его в суд.

Бурьян не стал спрашивать, почему Вагин не сделал этого сам: он знал, что ему будет сказано. Он только подумал, что маневр ныне областного прокурора вполне ясен: ему не хочется вмешиваться в дело, интересующее первого секретаря обкома. На что надеется Костров, Вагин не знает, суд есть суд, но пусть Глебовского судят не по его, вагинской, инициативе. Бурьян так это понял. Да, суд