расстрельную статью. Это был бой, а враг не сдавался и, следовательно, подлежал безжалостному уничтожению — так его учили, и так он сам учил бойцов «Кальмара».

Но он никого не убил — успевший оклематься Кабан вытащил револьвер и нажал спуск. Пуля просвистела рядом с головой Сергея. Те «быки», которые еще не утратили способность держаться на ногах, тоже обнажили стволы, так что дальнейшее трепыхание сразу сделалось неактуальным. Нагрянувшая в лагерь банда была экипирована по высшему разряду: два старых, но очень надежных ТТ, автоматическая «Беретта» и даже израильский «Дезерт Игл» 44-го калибра. Только злобно скалившийся Кабан держал короткоствольный кольт «Питон» — оружие пижонов, насмотревшихся дешевых телесериалов. Чем были вооружены два других налетчика, оставалось пока неизвестным, поскольку оба валялись на камушках, слабо шевелясь и подвывая. Одного «выключил» сам Сергей, сломав бандиту ногу, а второму кто-то — вероятно, Аркадий — всадил в бок финку.

Все эти подробности майор охватил подбитым глазом в долю секунды и мысленно проклял себя за дурацкое слюнтяйство. Если бы он вовремя пустил в ход свой нож, неизвестно еще, с каким счетом закончилась бы схватка. А теперь, похоже, истекали последние минуты. Мужиков перестреляют сразу, а фригидную девчонку расстелят в тенечке под кипарисами, попользуются в очередь и тоже, скорее всего, замочат. Он застонал от бессилия.

— Считай, что ты уже покойник, — прошипел Кабан. — Я тебя, сука, сейчас…

Его прервал властный голос с заметным кавказским выговором:

— Не смейте стрелять, бараны! Я ведь приказывал брать их живьем, мать вашу!

Говоривший вышел из «мерседеса» в сопровождении двух мордоворотов со зверскими рожами профессиональных убийц. Судя по тону, старик привык к беспрекословному подчинению. Белоснежный костюм, такого же цвета сорочка, галстук-бабочка и туфли, густая седая шевелюра — только очки у него были темными. Поигрывая тросточкой, старик подошел поближе и велел для начала покрепче связать пленников.

— Еще веревки на них тратить! — заорал Кабан. — Шлепнуть их, и все!

— Мне трупы не нужны, мне золото нужно, — властно проговорил седовласый.

— Действуй, я не повторяю приказы.

Кабан мгновенно сник и велел своим «быкам» связать кладоискателей. И уже через несколько минут незадачливый отряд «черного поиска» сидел в страшно неудобных позах, скрючившись, со связанными ногами и руками.

— Зря время теряем, — вполголоса брюзжал обладатель некогда шикарного, а теперь изрядно потрепанного кашемирового пиджака. — Пулю им в затылок, а золото в палатках сами нашли бы.

— Нет, ты не Кабан, ты ишак, — презрительно заметил старик. — А что, если они успели закопать бочки? По всему пляжу песок носом рыть будешь?

«Быки» подобострастно заржали, даже Кабан выдавил жалкое подобие улыбки. А старик повернулся к Сергею и довольно благожелательно сообщил, что его зовут Арчил и что он «держит крышу» над всем побережьем.

— Тогда ты Атлант, а не Арчил, — фыркнул Николай.

— Умничать будешь, когда братва начнет из тебя кариатиду делать, — усмехнулся главный мафиози региона. — Шутки в сторону… Быстро говорите, где золото!

Вся пятерка связанных охотников за подводными сокровищами в один голос завопила, пытаясь вдолбить этой тупой банде, что никаких бочек с золотом у них нет и никогда не было. Поморщившись, Арчил с размаху пнул носком белого полуботинка в пах первого попавшегося пленника. Им оказался Николай. Все замолчали.

— Слушай, ты, козел. — Сергей болезненно шевелил разбитыми губами, не без усилий перекрикивая рев разгулявшегося шторма. — Мы торчим на этом берегу уже третью неделю. И никакого золота не находили. Подняли немного старых винтовок, патроны к ним и еще кое-какую мелочь. Все это сложено в голубой палатке, можешь сам посмотреть…

Он наводил их на свою палатку, надеясь, что бандиты не заглянут в жилище Дианы, где были спрятаны сегодняшние находки. Арчил раздраженно прервал его:

— Слушай, это дерьмо оставь себе. И деньгами за четырех катранов, которых твой парень сдал сегодня оптовику на базаре, тоже можешь подтереться.

И старик рассказал, что сегодня к нему позвонил человек, которому он привык доверять. Этот человек сообщил, что отряд аквалангистов-москвичей, разбивший лагерь возле Рогатой Скалы, нашел в десяти милях от берега потопленную турками личную яхту князя Потемкина-Таврического. Причем этот двухмачтовый шестисоттонный парусник под завязку набит антиквариатом, а кроме того, в трюме суденышка оказалось четыре бочонка с золотыми екатерининскими империалами и червонцами. По данным того же осведомителя, около шести часов вечера в лагерь должен был приехать известный всему побережью барыга Артур, которому отряд «черного поиска» собирался сдать золото за сто тысяч баксов.

— Артур нагло наколол тебя, ишак сопливый, — ласково проговорил Арчил. — Это золото стоит не меньше лимона зеленью, но ты таких денег за него никогда не получишь. А я смогу пристроить, поэтому плачу тебе двести тысяч, а ты отдаешь мне бочки и все остальное. Договорились?

Он достал из бокового кармана пиджака толстую пачку стодолларовых купюр в фирменной упаковке из прозрачной пленки и небрежно швырнул на песок между Сергеем и Николаем. Майор сразу обратил внимание, что деньги были новые. Сергей даже машинально дернулся, желая немедленно посмотреть банкноты на свет — не фальшивые ли, — но руки были надежно скручены, и это обстоятельство сразу возвратило его к реальности.

— Послушай, генацвале, я тебе еще раз объясняю, — майор тяжело перевел дыхание, — тебя обманули. Нету у меня золота, нету. Честное пионерское: если бы оно было — за такие деньги отдал бы. Но — нету.

Неожиданно Кабан заржал и понимающе произнес:

— Он и Артура кинуть собирается. Надеется в Москве дороже сдать. Напрасно ты ему сказал, что все это рыжевье на лимон тянет.

— Да, словами они не понимают, — констатировал Арчил. — Ладно, займись мочалкой. Думаю, она быстрее расколется.

Диана завизжала, но Кабан, сально осклабившись, оттащил девушку в тенек и принялся расстегивать на ней джинсы.

— Не тронь, сволочь! — заорал Алексей. — Я ж тебя…

— Не в первый раз вижу, чтобы покойник угрожал живому, но ни разу не видел, чтобы эти угрозы удалось осуществить, — меланхолично сообщил Арчил. — Эй, Кабан, поторопись, другим тоже хочется.

Кабан уже стянул майку с отчаянно извивавшейся девушки и, опустившись на колени, снимал свой красный пиджак. Банда одобрительно гоготала и подбадривала дружка соответствующими пожеланиями. В самый разгар этого веселья Кабан вдруг