голову. Узкие черные глаза его округлились. — Ты не посылал ее, — прохрипел Мадай. — Ты только выковал лик Табити-богини, чтобы навлечь на меня ее гнев. Ты воспользовался правом делать что тебе угодно и употребил это право против меня! Ты…
Он задохнулся. Седая прядь выбилась из прически и прилипла к взмокшему лбу. Мадай раздраженно махнул рукой в сторону Массагета. Хава подскочил и наполнил простую деревянную чашу вином из кувшина. Мадай пил маленькими глотками, не сводя с нас взгляда. Потом он откинулся на подушки и закрыл глаза. Массагет убрал чашу.
Медная крышка над очажным кругом гудела назойливо и заунывно.
— Где моя жена? — раздельно выговаривая слова, спросил Аримас.
Мадай вдруг усмехнулся.
— О ком ты говоришь? О черной рабыне, которая покушалась на жизнь царя над всеми скифами?
Он не изменял позы и не открывал глаз.
— Сейчас она развлекается с моей охраной. А если окажется малопригодной к такому веселью, я прикажу ее задушить.
Он выждал тишину и, открыв глаза, впился взглядом в Аримаса. Лицо Аримаса было белее войлоков царского шатра. Он стоял прямо, выпятив грудь, только пальцы судорожно мяли края короткой куртки.
— Моя жена — свободная скифянка… Агния…
— Врешь! — Мадай вскочил. Красный плащ метнулся за ним, накрыв и загасив светильник. — Врешь! — Мадай, дергая щекой, приблизил свое побагровевшее лицо к лицу Аримаса. Они почти соприкасались носами. — Она отродье моего раба и моя рабыня. Понял, кузнец? — Он круто повернулся и пошел в глубь шатра, волоча за собой плащ.
Я делал над собой неимоверные усилия, но слезы заполнили мне глаза и теперь скатывались по лицу… Я не стал их утирать.
Мадай мерил шатер широкими шагами.
— Впрочем, — сказал он, останавливаясь и глядя вверх под очажной заслон, откуда ясным потоком потек утренний свет, — ты можешь ее выкупить. Что ты дашь мне за нее?
— Все, что имею! — крикнул Аримас.
— Все, что имеешь, — медленно повторил Мадай. — Молот и наковальню, пару коней с кибиткой да десяток худых баранов. Не дорого же ты ценишь царскую рабыню.
— У меня больше ничего нет, царь.
— Опять врешь, — сказал Мадай. — У тебя есть глаза. Твои глаза, которые сумели увидеть лик Великой богини, незримый для простого смертного. Давай меняться: я верну тебе мою рабыню, твою жену, а ты оставишь мне свои глаза. Что, согласен? — Да! — не раздумывая, ответил Аримас. — Люди! Люди! — запрокинув голову, кричал Аримас. Дождь хлестал ему прямо в лицо. Кровь из пустых глазниц залила щеки, бороду и двумя темными полосами проступала на мокрой куртке. Агнию он крепко держал за руку. Люди, сбежавшись со всех сторон огромного лагеря, широким кольцом обступили кузнеца и его жену. Все молчали, потрясенные, не смея даже перешептываться. — Люди! Люди! — звал Аримас. — Мы здесь, кузнец! — крикнул кто-то из толпы. — Мы с тобой. — Я Аримас, внук Мая-кузнеца, свободный скиф. Вот моя жена. — Он поднял руку Агнии, сжав ее в своей ладони. — Я любил ее, люди, и думал, что она любит меня. Но она обесчестила и себя и меня. Он повернул к Агнии голову, взглянул пустыми глазницами. Потом снова запрокинул лицо и закричал: — Вы все видите: я смыл бесчестье своей кровью! Пусть и она смоет своей! Он протянул к толпе руку, растопырил пальцы. — Кто-нибудь, дайте мне меч. Пожилой скиф вошел в круг, вынул меч-акинак из старых ножен, поцеловал клинок и вложил рукоятку в ладонь Аримаса. — Свободные скифы! — Аримас поднял меч высоко над головой. — По законам скифской воли спрашиваю вас: кто хочет взять в жены обесчещенную эту женщину? Пусть выходит биться со мной, чтобы своей кровью смыть ее позор. Все глядели на меня, когда я вступил в круг. — Есть ли кто-нибудь? — выждав, крикнул Аримас. — Есть! — многоголосо ответила за меня толпа. — Назовись! — Аримас крутил головой, пытаясь угадать, где стоит его будущий противник. — Я, Сауран, сын сколотов, свободный скиф, хочу взять в жены эту женщину и обещаю, соблюдая обычай, биться с тобой до первой крови. Клинок дрогнул в руке Аримаса. Я повернулся и оглядел круг. — Пускай давший свое оружие подойдет и завяжет мне глаза. Пожилой скиф подошел и положил мне руку на плечо. — Доверяете ли вы, люди, этому человеку судить наш поединок? — Доверяем! — закричали голоса. — Пусть поклянется! — Клянусь! — громко крикнул скиф. — Клянусь недремлющим пламенем великого бога Агни! Я сбросил куртку, снял рубаху и, разорвав, подал скифу длинную полосу ткани. Сложив ее вдвое, он обвязал мне глаза, туго стянув узел на затылке. — Отведите женщину в сторону, — услышал я голос пожилого скифа и шлепанье многих ног по грязи. Потом настала тишина, только дождь шелестел. — Агой! — И скиф легонько толкнул меня в плечо. Я пошел, неуверенно ступая, выставив вперед руку с мечом. Повязка сдавливала голову, врезаясь в переносицу. Пройдя совсем немного, я остановился и прислушался. Постепенно сквозь шум дождя я начал различать чьи-то осторожные шаги впереди слева. Тогда я нарочно сильно ступил в грязь несколько раз и снова замер. Шаги затихли, но скоро послышались снова, приближаясь. Совсем приблизились. Я сделал короткий, несильный выпад в пустоту и, присев, закружил меч перед собой, стараясь оборонить голову и грудь, Вдруг болезненный укол сзади в лопатку заставил меня круто развернуться. Меч Аримаса свистнул у меня над головой, сталь задела о сталь, я рассек клинком воздух, поскользнулся и упал. Я неловко пытался вскочить, когда услышал голоса людей и быстрое шлепанье чьих-то ног по воде. Кто-то навалился на меня, снова отбросив на землю, потом толпа взревела, тело, придавившее меня, дернулось, чьи-то руки сорвали с глаз повязку. Сначала я увидел Аримаса, топтавшегося на одном месте, в двух шагах от меня, и только потом… Пожилой скиф быстро поднял на руки беспомощное тело Агнии. — Продолжайте! — крикнул он твердым голосом и, поймав мой взгляд, отрицательно помотал головой. Люди надвинулись так тесно, что, протянув руку, я мог бы их коснуться. Я посмотрел на Аримаса. Клинок его меча был весь в крови. Аримас сделал несколько неверных шагов в сторону толпы. Люди отхлынули. — Сауран, — вдруг позвал он и остановился, опустив меч, видно, вслушиваясь. — Она мертва, — шепнул мне пожилой скиф в самое ухо. Голова Агнии бессильно свесилась, рот был полуоткрыт, губы уже побелели. — Сауран, — снова позвал Аримас с возрастающей тревогой в голосе. Скиф бережно положил Агнию на
— Опять врешь, — сказал Мадай. — У тебя есть глаза. Твои глаза, которые сумели увидеть лик Великой богини, незримый для простого смертного. Давай меняться: я верну тебе мою рабыню, твою жену, а ты оставишь мне свои глаза. Что, согласен? — Да! — не раздумывая, ответил Аримас. — Люди! Люди! — запрокинув голову, кричал Аримас. Дождь хлестал ему прямо в лицо. Кровь из пустых глазниц залила щеки, бороду и двумя темными полосами проступала на мокрой куртке. Агнию он крепко держал за руку. Люди, сбежавшись со всех сторон огромного лагеря, широким кольцом обступили кузнеца и его жену. Все молчали, потрясенные, не смея даже перешептываться. — Люди! Люди! — звал Аримас. — Мы здесь, кузнец! — крикнул кто-то из толпы. — Мы с тобой. — Я Аримас, внук Мая-кузнеца, свободный скиф. Вот моя жена. — Он поднял руку Агнии, сжав ее в своей ладони. — Я любил ее, люди, и думал, что она любит меня. Но она обесчестила и себя и меня. Он повернул к Агнии голову, взглянул пустыми глазницами. Потом снова запрокинул лицо и закричал: — Вы все видите: я смыл бесчестье своей кровью! Пусть и она смоет своей! Он протянул к толпе руку, растопырил пальцы. — Кто-нибудь, дайте мне меч. Пожилой скиф вошел в круг, вынул меч-акинак из старых ножен, поцеловал клинок и вложил рукоятку в ладонь Аримаса. — Свободные скифы! — Аримас поднял меч высоко над головой. — По законам скифской воли спрашиваю вас: кто хочет взять в жены обесчещенную эту женщину? Пусть выходит биться со мной, чтобы своей кровью смыть ее позор. Все глядели на меня, когда я вступил в круг. — Есть ли кто-нибудь? — выждав, крикнул Аримас. — Есть! — многоголосо ответила за меня толпа. — Назовись! — Аримас крутил головой, пытаясь угадать, где стоит его будущий противник. — Я, Сауран, сын сколотов, свободный скиф, хочу взять в жены эту женщину и обещаю, соблюдая обычай, биться с тобой до первой крови. Клинок дрогнул в руке Аримаса. Я повернулся и оглядел круг. — Пускай давший свое оружие подойдет и завяжет мне глаза. Пожилой скиф подошел и положил мне руку на плечо. — Доверяете ли вы, люди, этому человеку судить наш поединок? — Доверяем! — закричали голоса. — Пусть поклянется! — Клянусь! — громко крикнул скиф. — Клянусь недремлющим пламенем великого бога Агни! Я сбросил куртку, снял рубаху и, разорвав, подал скифу длинную полосу ткани. Сложив ее вдвое, он обвязал мне глаза, туго стянув узел на затылке. — Отведите женщину в сторону, — услышал я голос пожилого скифа и шлепанье многих ног по грязи. Потом настала тишина, только дождь шелестел. — Агой! — И скиф легонько толкнул меня в плечо. Я пошел, неуверенно ступая, выставив вперед руку с мечом. Повязка сдавливала голову, врезаясь в переносицу. Пройдя совсем немного, я остановился и прислушался. Постепенно сквозь шум дождя я начал различать чьи-то осторожные шаги впереди слева. Тогда я нарочно сильно ступил в грязь несколько раз и снова замер. Шаги затихли, но скоро послышались снова, приближаясь. Совсем приблизились. Я сделал короткий, несильный выпад в пустоту и, присев, закружил меч перед собой, стараясь оборонить голову и грудь, Вдруг болезненный укол сзади в лопатку заставил меня круто развернуться. Меч Аримаса свистнул у меня над головой, сталь задела о сталь, я рассек клинком воздух, поскользнулся и упал. Я неловко пытался вскочить, когда услышал голоса людей и быстрое шлепанье чьих-то ног по воде. Кто-то навалился на меня, снова отбросив на землю, потом толпа взревела, тело, придавившее меня, дернулось, чьи-то руки сорвали с глаз повязку. Сначала я увидел Аримаса, топтавшегося на одном месте, в двух шагах от меня, и только потом… Пожилой скиф быстро поднял на руки беспомощное тело Агнии. — Продолжайте! — крикнул он твердым голосом и, поймав мой взгляд, отрицательно помотал головой. Люди надвинулись так тесно, что, протянув руку, я мог бы их коснуться. Я посмотрел на Аримаса. Клинок его меча был весь в крови. Аримас сделал несколько неверных шагов в сторону толпы. Люди отхлынули. — Сауран, — вдруг позвал он и остановился, опустив меч, видно, вслушиваясь. — Она мертва, — шепнул мне пожилой скиф в самое ухо. Голова Агнии бессильно свесилась, рот был полуоткрыт, губы уже побелели. — Сауран, — снова позвал Аримас с возрастающей тревогой в голосе. Скиф бережно положил Агнию на