как упал ничком, так и затих.

Род недоверчиво наклонился к нему, тяжело дыша.

Модвис, более практичный, уже развернул веревку и начал связывать Брума по рукам и ногам.

— Он… он пси… — прохрипел Род. — Веревка… не удержит, когда он придет в себя.

— Он не очнется.

Род удивленно поднял голову и увидел свою жену.

— Ты хорошо держался, — сказала она лепрекону. — Не могу даже придумать, как достойно отблагодарить тебя.

— Мне достаточно знать, что я помог тебе и твоему супругу, — ответил Модвис, явно оробевший в присутствии могущественнейшей из ведьм Греймари.

— Но мы у тебя в долгу, — настаивала Гвен, — и заклинание, которое тебя удерживало здесь, на поверхности земли, больше не действует.

— Не действует, — подтвердил Модвис. — Но я, по крайней мере, расплатился.

— И очень вовремя поразил злодея, — Гвен повернулась: из обгоревших ворот выходила графиня в сопровождении Корделии и Грегори, а из часовни в тоже время вышла мать Патерна Теста.

Но сначала нужно было узнать самое необходимое.

— Что с бандитами? — спросила Гвен.

— Они спят, мама, — заверила ее Корделия, и не проснутся, пока их караулит Джеффри.

— Лучше бы им и не просыпаться, — грозно сказала Гвен. — Он ведь не разбудит одного из них для развлечения?

— Нет, — послышался голос Джеффри с другой стороны, явно разочарованный.

Графиня удивленно посмотрела на разгневанную ведьму.

— Что ты за женщина, раз приказываешь совершать такие ужасы?

— Я их мать, — коротко ответила Гвен.

— И моя жена, — гордо добавил Род. Он повернулся к другой присутствующей здесь матери. — Мне кажется, ты и твои сестры больше знаете о волшебстве, чем хотели сказать мне.

— Мы целительницы, — невозмутимо отозвалась мать Патерна Теста, — а тот, кто умеет лечить, умеет и причинять вред, — с этими словами она наклонилась, подняла голову Брума и вылила ему в рот содержимое какого-то пузырька.

— Не буди его! — в тревоге воскликнул Модвис.

— Я не бужу, — монахиня встала. — Я ему дала снадобье, от которого он проспит не менее суток, — она посмотрела на Гвен. — Как ты оказалась рядом, когда нам потребовалась помощь, леди?

— Мы закончили дело, которым просил меня заняться муж в Раннимеде, — ответила Гвен, — а мой старший сын просил о помощи. Поэтому мы и пришли как можно быстрее.

— Да, уж весьма, — подтвердила графиня. — Даже не знаю, как отблагодарить тебя за то, что сняли меня со столба!

— Ты помогала добрым сестрам, которые в свою очередь помогли моему мужу, — мягко проговорила Гвен. — И если бы мы могли сделать для тебя больше, мы бы сделали, — она повернулась к монахиням. — И для вас тоже, сестры.

— Мы всегда рады помочь, — просто сказала мать Патерна Теста. Потом, нахмурившись, женщина повернулась к Роду. — Но мы просили тебя отдыхать.

Род покачал головой.

— Я не мог спокойно смотреть, когда из-за меня сжигали невинную женщину.

— Но ты из-за потери крови и усталости не мог даже поднять меч. Как же ты сражался?

— На чистом адреналине, — ответил Род и, уже говоря это, понял, что приток допинга прекратился. Неожиданно он ощутил страшную слабость, и свет снова померк.

Глава двадцать вторая

Как ни странно, в голове у Рода прояснилось довольно скоро; он даже не поверил бы, что еще недавно в ней царил полный сумбур.

— А что случилось с замком Брума?

— Ты его видел таким? — удивленно спросил Джеффри. — Мы же видели только большой бревенчатый дом с оградой из заостренных бревен.

— Этого для моего подсознания оказалось достаточно, чтобы соорудить страшный замок, — объяснил Род.

Гвен сидела рядом с мужем на Фессе. Они направлялись на юг в сопровождении самодвижущихся саней с четырьмя детьми.

Род спросил:

— А что насчет самого колдуна Брума?

— Ах! Он, супруг мой, был вполне реален, — ответила Гвен, — хотя его злая сила не превосходила силы других чародеев Греймари.

— Но у него имелись помощники, — мрачно заметил Джеффри, — и они носили очень странную одежду.

— Еще бы. — Корделия нахмурилась. — Все в черном, лица прятали за черными шарфами, мечи у них со странными рисунками. И бросали они остроконечные звезды.

Род узнал это описание и кивнул.

— Мое сознание не видело их в черном. Значит, изображали персонажей из восточного театра. Меньше виден — меньше виновен. Скажите, а многих ли из них я убил?

— Только одного, — сообщил Джеффри с деревянным лицом. — Остальных мама уложила спать.

— Где они?

— Их увел отряд стражников, — успокоила его Гвен.

— Стражников? А они откуда взялись… — Род повернулся к ней, начиная понимать. — Они следовали за мной с того времени, как я сошел с ума, верно?

— Верно, — призналась Гвен, — хотя часто опаздывали, потому что мы знали, что ты не хотел, чтобы за тобой следили.

— Итак, все разбойники направляются в темницы Туана?

— Вместе с отрядом стражи, который следовал за тобой.

— А колдун, проснувшись, увидит, что связан серебром, — заявил Магнус, — и находится среди десятка чародеев и ведьм.

Род подумал, удержат ли они его.

— Скажите Туану, чтобы суд был недолгим.

Если он вообще захочет их судить. Крестьяне слезно молят о милости и винят колдуна в своем совращении с пути истинного, а бабушка Бен без конца рассказывает, как он заставлял ее грешить. Она тоже рада освобождению.

— Конечно, освобождению от меня, — Род чувствовал свою вину. — Она была невиновна?

— Она очень испугалась, папа, — объяснила Корделия, — но осталась невредимой.

Род раздраженно поджал губы.

— Хвала небу, я сохранил хоть какой-то самоконтроль. Хвала небу и Фессу. Итак, я запугал невинную старую женщину до полусмерти?

— Ну, не такую уж невинную, — заметил Магнус.

Род повернулся, глаза его расширились.

— Ее похлебка была отравлена?

— Да, в ней варились овощи из ведьмина мха, — подтвердила Гвен, — хотя, возможно, она говорит правду, что не знала об этом.

— Ее запугали люди, которых она называет разбойниками, — добавил Джеффри, — жестокие бандиты, которые заставили ее сделать это под страхом смерти.

— И один из них, — сообщил Магнус, — носил красный плащ и у него была лысая голова.

— Сам Брум? Ну, во всяком случае, это уже доказательство. Она не хотела делать этого.

— Может быть, — осторожно заметила Гвен. — Соседи о ней хорошо отзываются. Даже благодарят за лечение и помощь при родах.

— И она счастлива, что тебе удалось вырваться, — улыбнулась Корделия, — и что она не убила тебя.

— А что с ней сделали бандиты?

— Ничего.