людей.

Деври нахмурил брови, силясь постичь смысл сказанного.

— Что вы хотите этим сказать?

— Полагаю, вы достаточно сообразительны, чтобы понять самому.

— Нет, нет, — встревожился Деври, чувствуя, что зашел слишком далеко. — Что вы имеете в виду? Объясните!

— Мне придется вас убить, — спокойно пожал плечами Беллингэм.

Глаза Деври округлились.

— Убить… меня? — ахнул он.

— Если я тот человек, о котором вы говорили, то боюсь, что другого выхода у меня нет.

— Убить меня? Здесь?.. Сейчас?

— Можно и здесь, но я предпочел бы сделать это в другом месте.

— Шутите!

— Пожалуйста, не кричите так громко.

— Но послушайте!..

— Я не выношу крика.

— Я буду говорить шепотом, если хотите… Я говорил, не подумав. Я сам не верю той чепухе, которую наболтал. Я просто сделал пробный выстрел…

— К сожалению, выстрел попал в цель.

— Послушайте! — взмолился Деври, утратив всю свою элегантность. — Сейчас не время для шуток. Если это поможет, я готов просить, умолять, — на коленях, если понадобится…

— Это не поможет.

— Отправьте меня в тюрьму! — умолял Деври. — Ей-богу, я не буду на вас в претензии! Сдайте меня с рук на руки первому встречному полицейскому! Это будет только справедливо, не так ли? Я и не заикнусь о той чепухе, которую молол здесь, — ни одной живой душе, клянусь вам! Только дайте мне возможность доказать вам, и вы увидите!..

— То, что я делаю, я делаю по необходимости, а не из личной симпатии или антипатии.

— Но мне всего лишь тридцать шесть лет!

— Что ж из этого?

— Как — что? — в панике заорал Деври. — Вы понимаете, о чем вы говорите? Убить меня! Нет, вы не можете сделать этого!

— Могу.

— Но почему? Почему?

— Вы слишком много знаете.

— Нет! Я ничего не знаю! Это были пустые домыслы! Я абсолютно ничего не знаю.

Беллингэм выглянул в окно.

— Мы подъезжаем к Тьюксбэри, — сообщил он.

— Послушайте! Прошу вас…

— Пора приготовиться к выходу.

— Но вы же не сможете так просто…

— Поезд стоит здесь всего пять минут, и мне не хотелось бы на него опоздать.

Деври застыл с раскрытым ртом. На лице его отмечались страх и растерянность, но в глазах появилось выражение злобы, которое странным образом сочеталось с паническим ужасом, с каким он глядел на Беллингэма, чье каменное спокойствие не могли поколебать самые горячие мольбы.

— Вы просто убийца, — медленно процедил он сквозь зубы.

Никогда еще жертва Беллингэма не имела возможности высказаться перед своим концом. Это было настолько необычно, что он даже не нашелся, что ответить.

— Да, убийца! — продолжал Деври. — Несмотря на ваши рассуждения, вы просто псих! Маньяк — да, да, маньяк! Убивая, вы наслаждаетесь, потому что убийство дает вам чувство превосходства над своей жертвой!

Беллингэм, вздохнув, поднялся с сиденья.

— Меня ждут в Мальверне, — сказал он.

— Вы рады, что нашли причину убить меня! Вам нравится считать себя вершителем судеб, а на самом деле вы — просто садист и маньяк!

— Встаньте, пожалуйста.

— Вы просто ищете предлога для удовлетворения своей жажды крови…

— Прошу!

— Да, да, жажды крови! Ни больше, ни меньше!

— Я бы мог застрелить вас здесь и назвать это самозащитой, — сказал Беллингэм, поднимая пистолет. — Я бы так и сделал, если бы это не вызвало ненужной задержки. Но я сделаю это, если вы меня вынудите!

Бурный поток обличительных сентенций у Деври внезапно иссяк. И он покорно встал. Он был жалок и растерян и ничуть не походил на того лощеного франта, каким вошел в купе.

Беллингэм сунул пистолет в карман.

— Пошли!

Колеса поезда застучали на стрелках; в проходе их стук слышался еще сильнее. Мимо протиснулись несколько пассажиров, готовящихся к выходу. Деври был настолько подавлен, что даже не решился сделать какую-нибудь отчаянную попытку к спасению. Перекинув через руку элегантное пальто, он шел впереди Беллингэма к выходной двери.

Кантата снова зазвучала в ушах Беллингэма, но он отогнал ее прочь, сконцентрировав все свое внимание на затылке идущего впереди Деври.

Поезд стал замедлять ход.

Впервые в жизни Беллингэм почувствовал какую-то неуверенность в своих действиях. Он никогда еще не тратил столько слов ни на одну из своих жертв, и никогда еще обреченный человек не знал, что он обречен. А этот человек знал: отсюда, наверное, и это странное чувство.

— Куда вы меня ведете? — глухо спросил Деври.

— В станционный туалет.

— Не могли выбрать чего-нибудь получше? — серьезно упрекнул Деври, словно речь шла о ком-то постороннем.

Внезапно Беллингэм почувствовал беспокойство. До сих пор никто не называл его убийцей. Он думал об этом, глядя на пальцы Деври, судорожно вцепившиеся в решетку окна. Еще Деври говорил что-то о жажде крови…

Встревоженный этими неожиданными эмоциями, Беллингэм подтолкнул Деври в тамбур вагона.

Опять бравурными аккордами неслышно прозвучала в мозгу кантата… Неожиданно он вспомнил ее название «Ich habe genug».^[6] Да, с меня довольно. Хватит… Эти слова промелькнули в его сознании, но он не почувствовал удовлетворения от того, что вспомнил название. Что-то еще продолжало угнетать его. Великий боже, неужели можно жаждать крови? Это ведь страшно: жажда крови, маниакальная жажда убийства, скрытая так глубоко, что и сам об этом не подозреваешь? Что за кошмарные мысли! И глупые к тому же — только действуют на нервы…

В противоположном конце вагона проводник просунул голову в дверь коридора и объявил:

— Тьюксбэри!

Поезд остановился.

Они быстро, но без спешки вышли на перрон. Людей, ожидавших поезда, было мало, и все они старались побыстрее занять свои места в вагонах. Никто из них даже не взглянул на двух человек, шагавших по платформе.

Судьба Деври была решена. Несмотря на это — а может быть, именно благодаря этому, — Беллингэм никак не мог избавиться от своего беспокойства. Непрошеные мысли продолжали тесниться в его мозгу. Он знал, что должен сейчас убить человека, и в то же время не хотел этого. Не из жалости, нет: причина была куда более тягостной для Беллингэма.

Первый раз в жизни он почувствовал опасность, грозившую ему не извне, а изнутри. Словно он попал в западню там, где меньше всего ожидал ее найти.

«Надо поскорее покончить с этим, — подумал он, сжимая губы в жесткую и решительную линию. — И все вернется на место…»

Он напомнил Деври о своей бдительности, подтолкнул его спрятанным в кармане пистолетом.

Станционное здание было маленьким, веселым и солнечным. Вокруг не было ни души.

— Что бы вы сказали, если б узнали,