ЛитВек: бестселлеры недели
Бестселлер - Фрэнк Патрик Герберт - Дюна. Первая трилогия - читать в Литвек width=Бестселлер - Юваль Ной Харари - Sapiens. Краткая история человечества - читать в Литвек width=Бестселлер - Андрей Владимирович Курпатов - Красная таблетка - читать в Литвек width=Бестселлер - Донна Тартт - Тайная история - читать в Литвек width=Бестселлер - Фэнни Флэгг - Жареные зеленые помидоры в кафе «Полустанок» - читать в Литвек width=Бестселлер - Роберт Лихи - Свобода от тревоги. Справься с тревогой, пока она не расправилась с тобой - читать в Литвек width=Бестселлер - Айн Рэнд - Атлант расправил плечи - читать в Литвек width=Бестселлер - Лоретта Грациано Бройнинг - Гормоны счастья - читать в Литвек width=
Литвек - электронная библиотека >> Геннадий Николаевич Головин >> Юмористическая проза >> Хельсинки — город контрастов

Геннадий Головин Хельсинки — город контрастов Рассказ

Насчет выпить какой-нибудь вредной гадости внутрь, чем так озабочена вся наша многострадальная держава, — это меня уже никак не колышет. Чего и вам желаю.

Могу, если желаете, поделиться секретами мастерства.

Берите бумагу, берите, если есть, карандаш и конспектируйте на доброе здоровье.

В нашем героическом деле — записали? — самое главное, чтобы вовремя шарахнула тебе по биографии какая-нибудь аховая, сногсшибательная нервно-психическая катаклизьма. Весь секрет.

Что подразумевает в виду научный алкоголизм, говоря моими много испытавшими устами о необходимости этой аховой, скатушексшибательной, нервной и желательно, психической?..

Конечно, не чертенят на буфете, — это было бы, согласитесь, слишком уж просто и дешево. Конечно, не эту, порядком всем поднадоевшую беготню вашу по Грохольскому переулку с топориком в руках в поисках то ли Луи де Фюнеса, то ли Сашки Гниды, замыливших полтора рубля сдачи… И даже не пальбу дробью № 8 по серванту, полному хрусталя (это выглядит эффектно, согласен, но отдает все-таки каким-то чересчур уж мальчишеским романтизмом).

И даже не стаканчик дихлорэтана имеется в виду, который вы рассеянно пьете в потемках кухни, искренне принимая его за бокал столь желанной в третьем часу ночи тормозной жидкости, в результате чего вместо милой, до каждого таракана на обоях знакомой страны кайфа оказываетесь почему-то в Склике, где милые люди в окровавленных белых халатах, падая с ног от усталости, в течение многих дней, ночей, недель, лет и даже веков борются за вашу жизнь, которая, если честно прикинуть на компьютере, не стоит даже и оклада каждого из этих веселых кудесников со скальпелем в изможденных руках.

Под катаклизьмой, целительно-аховой, сногсшибательно-нервно-психической, подразумевается в виду вот что: надо умудриться что-нибудь такое уж учудить над собой по пьяному делу, что-нибудь такое, уж ни в какие ворота не влезающее, чтобы даже нашего кирзового брата пробрало аж до самых окаменелых печенок, чтобы таким уж стыдом, не побоюсь этого слова — электрическим, потрясло нас поутру, бедные кефирные мои братья, — чтобы, задрожав как банный осенний лист на холодном рассвете от возмущения антиобщественным своим поведением, воскликнули мы, наконец, с гневом, печалью и восторгом:

— ХВАТИТ! РУКИ ПРОЧЬ ОТ БУТЫЛКИ!! ВРЕДНО! ЗАВЯЗЫВАЮ!!

Кто скажет, что это просто, пусть в того кинут камень. Это далеко не просто! Но большинство трудящихся масс, как нетрудно заметить, упирается именно в этом, перспективном направлении: каждый чудит, как только может. В этом я вижу залог.

Причем заметно: каждый бредет к своему триумфальному дню-икс исключительно по своим, личным буеракам жизни, и ни один мудрец никогда нипочем не угадает, когда как и по шарахнет клиента по мозгам та катаклизьма.

Кто-то, я вижу, ставит под сомнение. Кто-то из маловеров и нытиков, замечаю, ухмыляется в пшеничные усы. Что ж… Я, конечно, привык, чтобы мне верили голословно, но атмосфере творческой неприязни, попреков и взаимной подозрительности вынужден прибегнуть к избитому приему. Тем более что это не составит труда, — мой товарный полувагон ярких примеров из жизни, будьте любезны, всегда на запасном пути!

Был, например, Фарафонтов такой у нас, Леха. Истопник золотые зубы.

Чего уж только утомленная общественность над ним не вытворяла! Как только не измывалась, чтобы сохранить для страны как ценный член! В какие только санатории-профилактории она его не сажала! Какой только гадостью его там не травила, чего только не вливала, чего не вшивала, чем только не опрыскивала!! Химической, прямо сказать, войной, нагло попирая женевские договоренности, перли на Леху-бедолагу! Но ему — как полосатому жуку колорадскому — все было нипочем! А почему? А потому, что катаклизьма в его биографии к тому времени еще не вовсе созрела.

А вот когда, наконец, созрела, вызрела, вот тогда-то в один неописуемо прекрасный день и проснулась вся прогрессивная общественность в ужасе от услышанного:

— Внимание! Внимание! Работают все радиостанции Советского Союза! Сегодня в 10 нуль-нуль по Фаренгейту на веки вечные ушел в завязку выдающийся деятель международного питейного движения, видный борец за алкогольные права и обязанности трудящихся, алконавт-испытатель первого класса Леха Фарафонтов!

Ну, тут народ, конечно, — в панику! «Как так? Не может быть! Может, просто провокация?»

«Да не-ет, просто опять повышение! Леха завязал?! Не может быть, чтобы завязал!»

И чего колготиться было? И чего по магазинам шарахаться, спросонья да сдуру карбофос скупая?.. Катаклизьма! Созрела, шарахнула, тут уж паникуй не паникуй. Тут уж один текст: «…навеки останешься в наших сердцах!»

А произошло с Фарафонтовым все очень просто.

Приполз он как-то домой по обыкновению. Лег, как всякий простой человек, на заслуженный отдых. И вдруг…

И вдруг просыпается, товарищи, в мистическом ужасе от того, что циничная жена-злодейка колотит его по больной голове собственноручным, если можно так выразиться, протезом его же правой ноги!

Леха, конечно, в жуткие матюги! Да разве такую бабу, как у него, словом устрашишь?

Леха, конечно, бежать! Борзей, чем заяц от орла! Да только далеко ли, скажите, убежишь, коли нога-то у Лехи еще с детства одна-одинешенька?

И так ему, видать, это горько сделалось! И так уж, видать, незаслуженно-обидно стало — прыгать, как малолетке, на одной ножке под ударами взбесившейся катаклизьмы-стервы!.. — что сжал Леха оставшиеся зубы, дождался, покуда устанет злодейка (женщины, они вообще-то слабоватый пол), а на следующий день—бац! — и подал на развод!

Ну, развод, вы правы, это, конечно, ладно… Не в первый небось и не в третий раз. Да только не в разводе пустяковом дело! А в том, что со времен того протезного побоища Леха — я этому свидетель и эксперт — ну, ни синь-пороху!! То есть, поэтически выражаясь, ни капелюшечки! То есть, в натуре, ни граммулечки-миллиграммулечки! И все, между прочим, только на сознательности организма. Безо всякой химии.

Вот, товарищи по борьбе, что означает в биографии судьбы хорошо созревшая, качественная катаклизьма. Вижу — хотите еще пример. Пожалуйста

Был корешок у меня— Михаиле П. Фамилию называть не буду, потому что сейчас народности пошли такие нервные, что чуть что — сразу в истерику! Почему, кричит, пьяницей не русского, как полагается, изображаешь, а нас, угнетенных и в прошлом отсталых, позавчера только шагнувших из мрака феодализма в светлое царство развитого социализма?!. Я поэтому Мишку так и буду называть, как в венерической брошюре: