испытующе смотрела на Стеф, словно спрашивала у нее совета или разрешения. Это окончательно вывело из себя Паулу.

Она схватила Клэр за руку, заставила ее встать. Наушники упали, из них послышалась приглушенная музыка. Клэр молча повиновалась.

Стеф твердила все то же:

— Мы, правда, очень переживаем за вас обеих, Паула. Поэтому мы решили тебе помочь. Возможно, ты не сразу оценишь нашу помощь, но…

Паула обернулась и со всего размаху ударила Стеф по лицу, едва не свернув ей нижнюю челюсть. Стеф зажмурилась от боли, но не отступила и даже не ответила ударом на удар.

— Не смей больше приближаться к моей дочери! — рявкнула Паула.

Она решительно направилась к входной двери, таща за руку дочь, — Клэр едва успевала за ней. Паула распахнула дверь, вытолкнула дочку на улицу. Девочка не проронила ни звука.

И тут за спиной она услышала голос Стеф:

— Подожди минутку!

Женщина вынесла ей оставленные второпях вещи Клэр: рюкзак и CD-плеер.

— Ты когда-нибудь обязательно все поймешь, — пообещала Стеф. — Иисус скоро придет к тебе.

V

— Ты ведь христианка, верно? — спросила Паулу ее соседка по палате. — Я по твоему лицу сразу догадалась, что ты знаешь Божию благодать.

Паула и Эстер завтракали и беседовали о том о сем.

— Многие из больных такой формой рака, как у меня, умирают очень быстро, — рассказывала Эстер. — Мне повезло: Господь дал мне время со всеми проститься.

Ее рак сейчас находился в фазе ремиссии, но зато воспалился мочевой пузырь, поэтому врачам пришлось сделать ей капельницу и начать вводить антибиотики.

— А ты-то, молодая и красивая, как тут очутилась? Паула рассмеялась. Да уж, молодая, — ей уже тридцать шесть.

— Они всерьез думают, что я больна какой-то там болезнью, которую они называют ВЭ.

Эстер нахмурилась, стараясь расшифровать аббревиатуру.

— Даже и не знаю, то ли это надо понимать как «Врачебный энтузиазм», то ли как «Воображение эскулапов», — пошутила Паула.

— Знаешь, у меня тоже какой-то похожий диагноз. С этими врачами вообще ничего не поймешь!

В тех материалах, которые Пауле накануне вечером принес доктор Лауден, были иллюстрации, изображавшие структуру височных долей мозга. Специальные стрелки с комментариями указывали на наиболее значимые участки этой мозговой зоны: например, «мозжечковая миндалина отвечает за эмоциональное переживание событий и определение их личностной значимости» или «гиппокамп делит всю поступающую в мозг информацию на внешнюю и внутреннюю» и все в таком духе. К рисунку прилагалась таблица, в которой перечислялись наиболее явные симптомы болезни, которой, по мнению врачей, была больна Паула: повышенная возбудимость, религиозная фанатичность, вера в судьбу и в собственное высшее предназначение…

А еще зрительные галлюцинации, постоянное ощущение чужого присутствия.

«В результате гиперактивности ассиметрично функционирующих лобных долей головного мозга самоидентичность человека распадается надвое — каждое полушарие мозга как бы создает собственную проекцию личности. Доминирующее полушарие (как правило, левое) интерпретирует вторую часть собственной личности как другую личность. Характеристики этой личности зависят от того, какое полушарие мозга более активно».

Паула не стала читать дальше, глубоко вздохнула и взглянула на своего постоянного спутника, видимого только ей. Тот стоял у стены и смотрел на нее. Заметив ее растерянность, он подмигнул ей и тихонько рассмеялся, мотнув при этом головой так, что челка упала на глаза.

Как она может в нем сомневаться? Нет в этом мире ни такой книги, ни такого человека, которые могли бы поколебать ее веру в него, причинив тем самым боль, сильнее которой она не в состоянии вообразить.

Паула решила не читать дальше. Если бы ее хранителя не было с ней, она, может быть, и впрямь поверила бы прочитанному, засомневалась в себе и отчаялась, но он был тут, и он помог ей в этом разобраться. Авторы статей, которые принес ей Лауден, перевернули все с ног на голову: перепутали причину и следствие. Конечно, мозг не может не реагировать, когда Бог входит в жизнь человека. Нейроны полушарий чувствуют Бога и отвечают ему, подобно тому как зрачки сокращаются при ярком свете.

— Паула? — вдруг услышала женщина чей-то голос. — Паула, с вами все в порядке?

Она очнулась от своих размышлений. У ее кровати стояла медсестра: она принесла пациентке лекарства. Поднос с завтраком куда-то делся. Неужели она так надолго выпала из реальности?

— Извините, я, похоже, задумалась, — объяснила Паула. Медсестра дала ей топамакс, проследила, чтобы больная его приняла, а потом, исполнив традиционный ритуал — измерив пульс, давление и температуру, — наконец удалилась.

— О чем это ты так задумалась? — поинтересовалась Эстер. Паула устроилась поудобнее на подушке и прикрыла глаза.

Ее хранитель снова сел на краешек кровати, стал растирать ее левую руку, массажировать сведенные судорогой пальцы.

— Я тут подумала, что когда Бог звонит тебе по телефону, не стоит долго размышлять над тем, откуда он знает твой номер, надо сразу брать трубку.

— Аминь, — сказала Эстер.

Доктор Лауден зашел к ней перед обедом вместе с доктором Геррхольц, эпидемиологом из ЦЭНа. Видимо, остальные врачи утратили к ней интерес.

— Мы решили еще раз сделать тебе томографию, — сообщил ей Лауден.

Бедняга, похоже, вообще не спал прошлой ночью.

— Может быть, Паула, ты хочешь кому-нибудь позвонить? Известить семью?

— Нет, спасибо, — ответила Паула. — Я не хочу никого беспокоить.

— Мне кажется, тебе это пошло бы на пользу.

— Не волнуйтесь, доктор Лауден. Все в порядке. Лауден задумчиво поскреб в затылке.

— Паула, неужели тебе неинтересно, почему мы хотим еще раз сделать томографию? — спросил он после некоторой паузы.

Тут доктор Геррхольц посмотрела на него как-то неодобрительно.

Паула пожала плечами:

— И почему же?

Лауден недоуменно покачал головой — он, судя по всему, был разочарован ее равнодушием. Разговор продолжила доктор Геррхольц:

— Вы медик, Паула, поэтому мы будем с вами предельно откровенны.

— Спасибо.

— Мы пытаемся обнаружить в вашем мозге очаг воспаления. Нам кажется, это должна быть амилоидная язва. Вы знаете, что это такое?

Паула отрицательно мотнула головой, и доктор Геррхольц продолжила:

— Особые типы белков встраиваются в структуру амилоидных волокон, в результате чего клетки начинают разрушаться и возникает язва. Подобные образования имеются в мозговой ткани пациентов, страдающих болезнью Альцгеймера, но есть и другие заболевания, которые