Стивен Бакстер Тайна Тихого океана^[1]

Примечание редактора. Сага о возвращении воздушного линкора «Relchsmarschall des Grossdeutschen Reiches Hermann Goering»^[2] в небо Лондона и о героических подвигах объединенной команды, состоявшей из служащих ВВС Великобритании и личного состава люфтваффе на борту огромного schlachtschiff,^[3] затмила историю о том, что приключилось с его давно погибшей командой и что она обнаружила во время своей попытки пересечь Тихий океан, — насколько их открытия вообще доступны для понимания. Поэтому с согласия семьи Би-би-си решила напечатать нижеследующую отредактированную копию сохранившегося на борту личного дневника корреспондентки Блисс Стирлинг. Мисс Стирлирг сдала с отличием экзамен на степень бакалавра по математике в Гиртон-колледже, в Кембридже, и потом служила фотокор-респондентом в ВВС Великобритании. Несколько лет она была картографом в рейхе, занималась топосъемкой объектов продовольственного снабжения армии для генерального плана «Ост» на востоке. Кроме того, она была еще и знаменитой летчицей. Когда она пропала, ей было всего двадцать восемь лет.

15 мая 1950. День 1-й. Я забрала свой «Спитфайр»^[4] на базе ВВС Великобритании в Медменхаме^[5] и взлетела в чистое небо Англии. Я летала на «спитах» повсюду — в британских колониях и в Азии во время совместных операций с люфтваффе. И все же «спиты» предназначены для полетов в летних небесах Англии; жаль, что я родилась слишком поздно, — не успела поучаствовать в «странной войне»,^[6] согласна была бы даже не стрелять, а просто полетать.

А сегодня началось настоящее приключение: я взлетела, чтобы войти в команду «Геринга» — «Зверя», как называл его Черчилль, до того как его повесили. Я набрала высоту, одновременно уравнивая наши скорости. Я уравнивала, а не «Зверь» — он-то ради нашего удобства не качнул бы и крылом. Мы летели с постоянной скоростью в 220 узлов курсом на восток, к центральному Лондону. «Зверя» трудно не заметить даже с земли — ясно различимую на фоне яркого неба черную махину. А вблизи он больше похож на большое гудящее здание — небоскреб где-нибудь в Нью-Йорке или, может быть, в Германии, — чем на самолет.

Я сильно волновалась. А кто бы не волновался? На борту этой гигантской машины я собиралась вместе с другими смельчаками впервые в истории облететь вокруг земного шара — этого не удавалось еще никому из известных первопроходцев прошлого. Мы бросали вызов великой тайне Тихого океана. При условии, конечно, что я смогу сесть на эту чертову штуковину.

Я зашла сверху, прошла над хвостовым стабилизатором «Зверя», который сам был высотой с собор Святого Павла, и пошла на снижение. Она была как раз на спине «Зверя» — небесная взлетно-посадочная полоса, на которую мне предстояло посадить свой «спит». Я пересчитала крылья его знаменитой конструкции с огромными тяжелыми гондолами двигателей и гудящими пропеллерами — их было четыре пары, — разглядела стеклянные блистеры орудийных башен на концах этих крыльев, на хвостовом стабилизаторе и вокруг носа. Поговаривали, что у «Зверя» есть даже собственные зенитки. Несколько маленьких короткокрылых самолетов, которые, как я позже узнала, немцы называли «фаэтонами», крепились у оснований больших крыльев машины. Все были выкрашены в черный цвет и разрисованы крестами люфтваффе. Несмотря на то что, говорят, в брюхе у «Зверя» установлен атомный реактор, едва ли возможно поверить в то, что такое чудовище вообще способно летать, и, глядя на него, я никогда не поверила бы, что он вообще сможет приземлиться.

Но, как и вся техника нацистов, машина обольстительно красива.

Я почти завершила посадочные маневры, но этот последний этап приземления — проход сквозь лес лонжеронов и радиоантенн — был опаснее всех. Однако гордость не позволила мне ни малейшего колебания. Колеса бесшумно коснулись посадочной полосы, стопорный крюк зацепился за тормозные тросы, самолет тряхнуло, и он остановился перед заграждением. На спине «Зверя» стоял парковщик, одетый во что-то вроде прорезиненного комбинезона; он был привязан к палубе, чтобы не сдуло. Он сделал мне знак припарковаться около орудийной башни крыла.

Итак, я откатилась. Блисс Стирлинг, девушка-репортер, на палубе «Геринга»! Где-то там, внизу, я знала, проплывал Лондон. Но спина «Зверя» такая широкая, что, когда стоишь на ней, земли не видно…

День 2-й. Главным событием этого дня для меня был роскошный ланч в ресторане, который доктор Цилиакс называет «одним из маленьких ресторанов на schlachtschiff», там на серебряных приборах подавались продукты из провинций Великой Германии, польская говядина и французское вино. Чувствовала я себя, как во время круиза на океанском лайнере или на каком-нибудь роскошном дирижабле.

Пока мы ели, «Зверь» кружил над Германией, которую Джек Бове упорно называл «Берлином», что очень раздражало Цилиакса. Флотилии самолетов-дозаправщиков взлетали в воздух, чтобы снабжать нас горючим, водой, провизией и другими расходными материалами, и мы постоянно были окружены бипланами, снаряженными кинокамерами с нацеленными на нас объективами.

Джек Бове символически представлял свою страну, США, в этой экспедиции, так же как я — Британию. Он — офицер ВВС Соединенных Штатов, поэтому ему было дано обещание какое-то время поуправлять самолетом во время этого эпохального полета. Мы — два символа — находимся в подчинении Вольфганга Цилиакса, который сам является офицером люфтваффе, хотя, будучи инженером, никогда не ссылается на свое воинское звание. Он — один из главных проектировщиков «Зверя». Думаю, нам втроем предстоит провести вместе много времени. Вот радость.

Этим утром Цилиакс повел нас с Джеком на экскурсию по «Зверю». Конечно, нам не показали ничего, что представляло бы серьезный интерес, например атомный реактор или реактивные двигатели, которые, говорят, стояли на некоторых «фаэтонах». По моим впечатлениям, Цилиакс действительно проявил редкое для ученого-исследователя самообладание, не выболтав нам все, что знал о своем детище, просто из любви к нему.

Однако взлетно-посадочная палуба размером с приемный зал Букингемского дворца поразила нас — с рядами стрекочущих телетайпов и необъятной приборной доской, с которой управлялись несколько из тех немногих женщин, которых я заметила на борту. Здесь есть гостиные, и бальный зал, и библиотека, и даже предмет особой гордости — маленький бассейн.

С нами на экскурсию ходили и другие пассажиры, большинство — из элиты оккупированных стран Европы. За нами следом шла шумная съемочная группа. Говорят, режиссер документального фильма о нашем