грандиозном вояже — сама Лени Рифеншталь, хотя ее на борту и нет. Здесь много мрачного вида личностей в черной форме СС. После того как Джек Бове на него насел, Цилиакс был вынужден заявить, что «Геринг» — детище люфтваффе и СС здесь не командует.

Спустившись с палубы в глубь машины, мы прошли через грузовой трюм размером с Альберт-холл. Громадные емкости для масла и воды впечатляли. Мы были потрясены прочностью усиленных поперечных переборок и толщиной фюзеляжа из легированной стали — несколько дюймов! Заклепки размером с мой кулак!

— Это действительно линкор в небе, — довольно неохотно признал Джек.

И он был прав: этот исполинский schlachtschiff и правда скорее сродни стальным чудовищам океана, чем таким хрупким воздушным змеям вроде моего «Спитфайра».

Джеку Бове около тридцати, он коренастый, ниже меня, от него разит сигарным дымом, бриолином и бренди, постоянно ходит в потертой кожаной летной куртке, которую не снимает даже к обеду. Думаю, он из Бруклина. Уверена, что он толковее, чем хочет казаться.

— О да, это schlachtschiff, — подхватил Цилиакс, — но «Геринг» — экспериментальный корабль, и его главное предназначение, во-первых, демонстрация технологии и, во-вторых, исследовательский потенциал. «Геринг» — это первое судно в истории человечества, способное бросить вызов громадным просторам Тихого океана.

Эта привычка излагать информацию по пунктам многое говорит о Вольфганге Цилиаксе. Он еще достаточно молод — примерно лет тридцать пяти, — у него гладкие светлые волосы и очки с линзами размером с пенни.

— Исследовательский потенциал, — с кислым видом повторил Джек. — Поэтому вы решили непременно продемонстрировать нам его вооружение?

Цилиакс только улыбнулся в ответ. Конечно, он сделал это намеренно.

Каждый не немец на борту этого чертова летательного аппарата, и я в том числе, в той или иной степени шпион. Какие бы открытия ни ожидали нас в Тихом океане, прежде всего нам всем — представителям нейтральных или покоренных народов — явлены мощные технические возможности рейха. Все понимают, что это игра. Но Джек продолжает нарушать ее правила. В смысле, он слишком несдержан для выполнения той миссии, которая на него возложена.

При первой же встрече Джек оценивающе оглядел меня как бы между прочим, и Цилиакс тоже не совершенный сухарь — он использует каждую возможность, чтобы невзначай прикоснуться ко мне, задеть мою руку или похлопать по плечу. Но Джек кажется мне высокомерным. Полагаю, я для него — прежде всего символ нации миротворцев. А для Цилиакса я — территория, которая должна быть завоевана, возможно, как Центральная Азия. Не сомневаюсь, что настанет день, когда мы сломаем наши национальные стереотипы. Но Блисс не станет заводить романы на борту «Рейхсмаршала Германа Геринга», даже не подумаю!

День 3-й. Заметка для памяти: узнать побольше об «илотах», обслуживающих атомные реакторы, о которых обмолвился Цилиакс.

Эти аппараты находятся за тщательно закрытыми переборками, облицованными свинцом, и туда никому не разрешается входить — во всяком случае, мне. Атомные реакторы, разумеется, представляют главный интерес для нас, шпионов. Перед полетом руководство ВВС Британии проинструктировало меня о планах нацистов разработать по этой же технологии оружие ужасающей мощности. Возможно, за этими переборками заперта целая колония рабов-«унтерменшей», славян или цыган, обслуживающих раскаленные машины, которые постепенно убивают их, пока мы пьем вино и рассуждаем о политике.

Днем я сидела в одном из больших обсервационных блистеров, закрепленных к брюху «Зверя», и вела радиопередачу для Би-би-си. Это моя официальная работа — быть глазами и ушами Британии в ходе этой замечательной миссии. Мы еще кружили над Германией, то есть над Берлином. Даже с воздуха ясно видно, какая огромная реконструкция проведена там за последнее десятилетие. Город выстроен заново вдоль решетки широких улиц, каждая в сотню ярдов шириной. Можно легко различить Триумфальную арку, Народный парк, огромный мемориал Армии. Джек презрительно фыркает, называя это «инфантильной гигантоманией», но, так или иначе, приходится любоваться творениями нацистов. И все время, как пчелы к огромному цветку, к нам подлетали самолеты-дозаправщики…

День 5-й. Сегодня ланч менее приятный. Нас едва не сбили.

Мы пересекли старую границу между Германией и Польшей и теперь летим над тем, что немцы называют просто «Остланд», — огромной центральной частью Азии. Цилиакс показал нам обнесенные стенами города новых колоний, где живут в основном германские солдаты — ветераны, обосновавшиеся в глубине прежних советских территорий. Города окружают огромные поместья, по существу, каждое из них — это коллективная ферма, «колхоз», название заимствовано у большевиков. Крестьянство тянет свой воз и платит десятину германским колонистам.

Джек возмущенно ворчал по этому поводу, в своей американской манере ратуя за свободу и права. Но он не уловил главное.

— Американцы редко обращают внимание на контекст, — сказал Цилиакс с едва скрываемым презрением. — Война, в которой мы победили, там, внизу, — это не война за свободу и не война за территорию. Азия — это зона окончательной войны между расами, кульминация миллионов лет бесконечной эволюции человечества. Фюрер писал: «Какая жизнь нас ждет! Перед нами — сотни лет радости и удовольствий».

Надо заметить, в устах Цилиакса подобная чушь звучит неубедительно. Думаю, он прежде всего инженер. Но приходится проявлять усердие, чтобы нравиться тому, в чьих руках кнут.

(Не забыть: проверить источник этой цитаты из Гитлера.)

От самой Германии нас сопровождали истребители — в основном «мессершмитты», — обеспечивая прикрытие с воздуха и ближнее сопровождение, и мы с Джеком Бове с удовольствием разглядывали их новые типы и модификации. Мы видели, как более легкие, скоростные истребители стремительно проносились мимо нас. Это могли быть реактивные истребители, о которых мы только читали, но никогда не видели вблизи. Я знаю многих начальников британских ВВС, которые с сожалением отнеслись к окончанию «странной войны» в мае 1940 года, видя в этом только потерю возможностей совершенствования военной техники. Этот опустошенный континент, очевидно, стал хорошим полигоном для такого совершенствования. Мы с Джеком вытягивали шеи, стремясь разглядеть получше этих экзотических птиц.

А потом началось представление. Мы были где-то над Украиной.

Один истребитель резко взмыл вверх сквозь ряды эскорта. Он описал дугу прямо от земли, как фейерверк, оставляя за собой шлейф дыма. Я поинтересовалась,