Подольный Евгений Алый талисман

ПРЕДИСЛОВИЕ

Курская битва, на фоне которой развертывается действие повести «Алый талисман», по своей напряженности является как бы апогеем Великой Отечественной войны. Именно здесь решался вопрос «кто кого». И если под Москвой был нанесен первый сокрушительный удар по немецко-фашистским войскам, то в битве на Курской дуге они были поставлены на грань катастрофы. Советская Армия, переломав хребет ненавистному врагу, окончательно взяла в свои руки стратегическую инициативу и начала решительное наступление на фронте в две тысячи километров: от верховьев Днепра до Новороссийска. К осени 1943 года было освобождено две трети советской земли, оккупированной немецко-фашистскими захватчиками.

Сегодня эти факты общеизвестны. Но тогда, 5 июля 1943 года, когда битва только начиналась, враг еще был силен и не терял надежды взять реванш за поражения под Москвой и Сталинградом. Более того, гитлеровцы рассчитывали в районе Курска окружить и уничтожить главные силы нашей армии.

Чтобы представить всю серьезность положения, достаточно назвать лишь несколько цифр: для наступления на Курск фашисты сосредоточили свыше 430 тысяч солдат и офицеров, более 3 тысяч танков, 10 тысяч орудий и минометов, около 2 тысяч самолетов. Если еще учесть, что вся эта огромная сила была сконцентрирована на сравнительно небольшом участке театра военных действий, то ожесточенность и невиданный размах этой величайшей в истории войн битвы трудно переоценить.

В упорных кровопролитных боях враг был измотан и разгромлен. Победили военное искусство и талант наших полководцев, лучшей оказалась и боевая техника. Но какими же мужеством, доблестью и геройством должны были обладать наши солдаты и офицеры, те что шли в атаку на врага в пешем строю, сидели за броней танков, стояли у лафетов орудий, водили в бой самолеты! Ведь это они, рядовые труженики войны, явились в конечном итоге непосредственными исполнителями планов Верховного Главнокомандования, штабов фронтов и армий!

Е. Подольный в своей книге пишет о летчиках-штурмовиках. Одного из героев его документальной повести лейтенанта Ивана Алимкина я знал хорошо. Это был храбрый, талантливый летчик. Отлично помню 7 ноября 1943 года, когда подписывал на него представление на звание Героя Советского Союза. Ему тогда исполнилось двадцать лет…

А сколько их было — отважных, беспредельно преданных Отчизне в нашей 2-й воздушной армии, которой мне выпала честь командовать и которая принимала активное участие в жестокой битве на Курской дуге!

В основу повести положены события, развернувшиеся в июле 1943 года под Яковлевом, Борисовкой и Прохоровкой на белгородском направлении.

В центре повествования — 167-й гвардейский штурмовой авиационный полк майора Ломовцева — летчики, впоследствии ставшие Героями Советского Союза, — Александр Карушин, Никита Сморчков, Борис Гарин, Георгий Дворников, Евгений Дементьев, Леонид Шишов… Многие из них и по сей день служат в ВВС.

В повести нет однообразного перечисления документов, событий и приказов, в ней описаны живые люди, с их волнениями, чаяниями и думами.

В сборник «Алый талисман» кроме повести включен и ряд документальных очерков об артиллеристах, танкистах, пехотинцах и летчиках. Это обстоятельство, на мой взгляд, вносит в книгу элемент разнообразия и популяризации военных специальностей, прежде всего для нашей молодежи — будущих воинов Советской Армии.

Хочется отметить и другой существенный фактор: в основе очерков лежат яркие героические эпизоды Великой Отечественной войны.

Верю, что книга Евгения Подольного найдет своего читателя.

С. Красовский, Герой Советского Союза, маршал авиации

АЛЫЙ ТАЛИСМАН

НА ФРОНТЕ БЕЗ ПЕРЕМЕН…

Погожим июньским утром командир штурмового полка майор Ломовцев и замполит Изотов после ночной работы в штабе устало брели вдоль берега Сейма. Над степью всходило солнце. Ветер согнал с реки белесый туман, и неспешные воды ее по перекатам заискрились, заиграли живым серебром.

— Эх, батя, пора-то какая! Сейчас бы косу-литовочку в руки — и пошел, пошел сажени вымахивать! — вздохнул Изотов.

Ломовцев остановился, прислушался к протяжной флейтовой песне иволги, скупо улыбнулся. Но тут же сурово насупил брови, заметив на крутом взгорке черный остов штурмовика.

…Случилось это вскоре после того, как 167-й гвардейский штурмовой авиационный полк перебазировался сюда, на аэродром Солнцево, из-под Старого Оскола. Когда на посадку заходила последняя шестерка «илов», из облаков внезапно на большой скорости выскочили два фашистских истребителя, тупоносых, больше «мессершмиттов» по размерам. От огня их пушек сразу же загорелись два штурмовика. Первый с трудом дотянул до полосы; второй, потеряв управление, упал на берегу Сейма, в двух километрах от аэродрома. Так летчики 167-го полка повстречались с новыми фашистскими истребителями «Фокке-Вульф-190».

— Вот нам немой укор! — Ломовцев сердито кивнул в сторону разбитого самолета. — Взаимодействия с истребителями не организовали, летчиков проинструктировали плохо, аэродром для приема самолетов подготовили недостаточно!

— Похоже, командир, что ты цитируешь комдива Витрука. Помню, здорово нам тогда досталось от него. И поделом! Но ведь это когда было? — Замполит подмигнул с хитрецой: — Во-первых, мы ввели в строй молодых летчиков. Получили четырнадцать самолетов с задней кабиной для стрелка — это два. Пусть теперь сунутся! А главное — оборудовали контейнеры для противотанковых бомб. Ну-ка скажи, командир, есть такое у немцев?

Ломовцев задумчиво поглядел на юг, в сторону Белгорода.

— Ты ведь, комиссар, сам летчик, на разведку не раз летал…

Чувствуя, к чему клонит командир, Изотов нахмурил брови:

— Ясно, батя. Затевают немцы здесь что-то недоброе. Техники понагнали. В основном — танки. Ими забиты все станции переправы. Поднакопит фриц резервы, а потом…

— То-то и оно, — продолжал Ломовцев, — вся эта армада двинет в первую очередь на шестую гвардейскую армию генерала Чистякова и нашу, вторую воздушную. Будут ломиться к Курску, вот в чем вся штука.

Но замполит не успел ничего ответить. Он только молча кивнул в сторону сгоревшего самолета. Ломозцев прищурил глаза, вглядываясь, куда указывал Изотов, тихо присвистнул:

— Эге, да, оказывается, мы здесь с тобой не одни, комиссар.

От искореженного самолета на прибрежный взгорок поднимались младший лейтенант и какая-то девушка в военной форме. Ивана Алимкина Ломовцев сразу узнал — один из лучших