Родриго Гарсия-и-Робертсон. Одноглазый валет и короли-самоубийцы

I. Накануне дня Святого Варфоломея

Крысы! Крысы! — кричал одноглазый оборванный ловец крыс, проходя по пустой деревенской улице с котом под мышкой. — У кого сегодня есть для меня крысы? «Не у меня», — подумал кавалер Рейнард де Мэй^[1], восседавший с непокрытой головой на фризском боевом коне, закованном в железную конскую кольчугу. Могучего черного коня звали Купидон. Крысы меньше всего волновали Рейнар-да, темноволосого, чисто выбритого, одетого в броню от шеи до пят. Его роскошную малиновую накидку украшала эмблема, изображавшая белого грифона. Конные оруженосцы несли его копье, великолепный шлем и щит с грифоном. За ними следовали остальные всадники, пятеро копейщиков из Королевского авангарда. Рейнард состроил гримасу, когда ловец медленно прошел мимо, продолжая громко напоминать о крысах и расхваливать своего кота.

Рейнарду де Мэю, сеньору де Фонтен и баннерету^[2] Королевского авангарда было около тридцати — точно он не знал. Лишь немногие записывали дату своего рождения. Большинство, увидев собственное имя на бумаге, вряд ли узнали бы его. Впрочем, Рейнард умел читать — на латыни и французском — и даже писать, если возникала необходимость. На его лицо легли ранние морщины, отчего он казался старше. Да и несколько дней напряженной скачки сильно его утомили. Участие в военной кампании и ломота во всем теле живо напоминали о возрасте. Война — развлечение для молодых.

Однако справедливости ради следует признать, что это далеко не худший жребий. Ведь он не одноглазый оборванный ловец крыс с мешком, полным дохлых тварей, ему приходится стучаться в жалкие хижины и молить хозяев позволить убить еще парочку вредителей. Правда, у ловца симпатичный кот.

Сегодня охотнику не везло, в его услугах никто не нуждался. У жителей деревни были более серьезные проблемы. Презренная армия английского короля Эдуарда отступала от врат Парижа, сжигая и грабя беззащитные маленькие деревеньки. Именно за этими хищниками и охотился Рейнард. А с ним и его собственные ловцы крыс, пять копейщиков Королевского авангарда — две дюжины рыцарей, оруженосцы, конные лучники и легкая кавалерия — подвижное острие мощной армии. В Арине он нашел спешно оставленный лагерь англичан, где на костре еще жарилось мясо. Сегодня — 23 августа, в канун дня Святого Варфоломея — Рейнард намеревался догнать англичан и зажать их между рекой Сомма и морем.

Прежде всего он хотел найти короля Эдуарда^[3] — совсем непростая задача в этом диком уголке Пикардии. Местные жители утверждали, будто английский король направился «в сторону моря». Море — дивная водная поверхность в одном дневном переходе к западу, которую никому из них не доводилось видеть. Однако, по слухам, море — огромное, больше Соммы, и простирается от Булони до Нормандии.

Именно отсюда появились Проклятые Богом, не так ли? Из-за моря? Может быть, они вернулись домой? Приятная, внушающая надежду мысль.

Многие не знали, что Англия — остров. Или что их враги — англичане. Людей, которые насиловали женщин и угоняли скот, здесь называли Проклятыми Богом, поскольку англичане то и дело повторяли: «Проклятие, французы — настоящие глупцы!». Или: «Проклятие, какая аппетитная красотка!»

Оставив позади маленький городок, Рейнард жестом показал своим людям, чтобы они продолжали путь. За ними поднимались клубы сухой белой пыли. Солнце отражалось в стоячей воде канав. В воздухе пахло дождем, и Рейнард помолился о том, чтобы они успели разбить англичан сегодня и ему не пришлось снова ночевать под открытым небом.

Растущие на обочине дубы закрывали горизонт и не позволяли рассмотреть, что ждет отряд впереди. Узкий разбитый тракт сворачивал направо, минуя приют горного пастуха и валуны, похожие на серую комковатую кашу. Здесь Рейнарду пришлось придержать Купидона, поскольку дорогу им преградила толпа крестьян. Всего несколько мгновений назад, кроме пяти его копий, тут никого не было, а в следующую секунду возникло ощущение, будто отряд перенесся на рыночную площадь в Амьене, где кричат, ругаются и даже дерутся простолюдины. И призывают Рейнарда что-то сделать. Одни Небеса знают, что именно.

Крестьяне избивали лежащих на земле мужчину и женщину. Рейнард инстинктивно пришпорил своего скакуна . — и в следующее мгновение черная громада Купидона отделила женщину от толпы. Рейнард ненавидел, когда били женщин, даже если они того заслуживали.

— Прекратить! — рявкнул он, обнажая меч. Толпа отпрянула — люди были вооружены лишь палками и собственными кулаками, к тому же они привыкли подчиняться тому, кто сильнее. — Кто-нибудь видел армию английского короля?

— Она ведьма! — крикнули из толпы. — Ведьма, которая ловит наших детей!

Рейнард повторил свой вопрос на сей раз громче:

— Вы видели армию английского короля? — Дурни тупо смотрели на него, словно он спрашивал, как добраться до луны.

Mon Dieu, он рискует жизнью, чтобы спасти шкуры этих свиней и их лачуги, а они даже не могут ответить на простой вопрос! И тогда он крикнул во всю мощь своего голоса:

— Кто-нибудь видел армию Проклятых Богом?

Наконец до них дошло. Они принялись качать головами, пожимать плечами и всячески демонстрировать, что им ничего не известно. Очевидно, они были слишком заняты, избивая несчастную женщину, чтобы тревожиться из-за армии короля Эдуарда, которая высадилась в Нормандии и грабила страну. Вздохнув, Рейнард опустил взгляд вниз, чтобы выяснить, кого избивали эти люди.

Женщина сидела и спокойно смотрела на Рейнарда; один глаз уже заплыл, в волосах запеклась кровь, на руках и ногах — царапины и синяки. Еще пара минут, и толпа прикончила бы ее. Однако на лице незнакомки застыло любопытство, а не страх, словно она никогда не видела королевского вассала и теперь не может оторвать от него взгляд. Странное поведение для существа, которое должно корчиться от животного страха — стоит ли удивляться тому, что крестьяне приняли ее за ведьму!

В довершение всего она оказалась хорошенькой, несмотря на синяки и ссадины. С живыми карими глазами и прямыми белыми зубами. Сквозь разорванное домотканое платье проглядывала молочно-белая кожа.

— Дерьмо, — пробормотал Рейнард себе под нос.

Почему Дьявол всегда обращает свои взоры на самых красивых? Разве недостаточно ему уродливых и горбатых? Он покачал головой и решил, что побуждения Сатаны мало чем отличаются от его собственных. Даже Князь Мрака не может не