него, Красный Карл спросил:

— Задание выполнено?

— Да, командир, все в порядке, — ответил тот.

— Хорошо, обождите минуту… Послушай, Мартин, сегодня мне недосуг, но в другой раз мы непременно с тобой потолкуем, я многое должен тебе рассказать…

— Хорошо, — кивнул Мартин и отошел в сторону, ему было неловко отнимать у Красного Карла драгоценное время.

— Ну, я пошел, — сказал Мартин отцу.

— Иди, сынок, иди, да только сначала повидайся с братом, — ответил Якоб, поднимаясь из-за стола.

Мартин двинулся за отцом. Вдвоем они пересекли школьный двор и подошли к гимнастическому залу. Часовой, стоявший у входа, улыбнулся Мартину. Открыв дверь, Якоб вошел в зал, ведя за собой сына. Положив руку на его плечо, он спросил:

— Ну, что ты теперь скажешь?

В зале на низких скамейках сидели арестованные предатели, тупо уставившись в перекладины шведской стенки. Их стерегли несколько молодых бойцов с автоматами. Так они и сидели, согнувшись под бременем своей вины и мучительного страха; им предстояло еще долго размышлять о своих преступлениях и каяться…

— Только не вздумай жалеть их, — сказал Якоб. — Это сейчас у них такой горестный вид, потому что они проиграли. А одержи они верх, они арестовали бы всех нас и сейчас с гиканьем швыряли бы наши трупы в общие могилы… Сволочи они все!

Мартин кивнул. Конечно, отец прав. Теперь предатели сидят в этом зале, униженно согнув спины, тщетно стараясь скрыть от взгляда входящих свои лица, слишком хорошо известные всем жителям города. Коммерсанты и адвокаты — сливки общества — торчат здесь вперемежку с бандитами и сутенерами. Богатые дельцы и уголовники в пору господства свастики действовали заодно. Теперь же их время прошло навсегда и никогда не возвратится, если только на свете есть справедливость.

— Ну вот, — сказал Якоб, — теперь ты видел их, а сейчас пойдем к Вагну!

Вагн сидел вместе с пятью другими парнями, из которых двое были в полицейских мундирах, в отдельной комнате, куда то и дело вводили арестованных. Вагн и его помощники записывали их имена, биографические данные с указанием совершенных преступлений. Когда Якоб с Мартином вошли в комнату, Вагн как раз допрашивал низенького толстяка с гитлеровскими усиками. За спиной толстяка стоял тот самый молодой боец, который только что в присутствии Мартина получил задание от Красного Карла. Как видно, парень уже успел вернуться со своим пленником. Так, значит, это и есть тот самый редактор, которого Красный Карл назвал полоумным.

— Чего вы от меня хотите?.. Разве у нас нет свободы печати? — петушился редактор, наливаясь кровью.

Люди, сидевшие у стола, переглянулись и покачали головами.

— Вы старались натравить граждан на евреев и коммунистов! — сказал Вагн.

Мартин глядел на брата. Жизнь в деревне явно пошла ему на пользу. Он загорел, хотя на дворе еще стояла весна. Как всегда, он был безупречно одет и аккуратно выбрит, чем резко выделялся среди своих товарищей.

— Что?.. Ну да, я предостерегал против евреев и большевиков… И те и другие угрожают нам, арийцам, представителям великой германской расы! Я хотел спасти Европу! — завопил редактор, со стиснутыми кулаками надвигаясь на Вагна.

Молодой боец схватил редактора за шиворот и рывком оттащил назад. Ярость душила предателя, глаза его налились кровью.

— Стой смирно! — приказал ему молодой боец. Редактор замотал головой, лицо его исказилось злобной, безумной гримасой. Вагн спокойно смотрел на него.

— Всё у вас? — холодно спросил он. — Или еще остались какие-нибудь идеи?

Выпучив глаза, редактор орал:

— Германия восстанет из пепла, точно птица Феникс! Германская армия будет возрождена! И скоро придет новый Гитлер, другой, великий фюрер! Только национал-социализм способен спасти Европу и разгромить большевистские орды на востоке! Нацизм и коммунизм сойдутся в последней битве, и это будет последняя схватка бога и сатаны!

— Прекрасно! — кивнул Вагн. — Всё сказали?

— Можете расстрелять меня, если хотите! — крикнул, приосаниваясь, редактор.

— Так оно и будет, — сказал Вагн. Кивнув бойцу, он приказал: — Выведите этого идиота.

Молодой боец схватил редактора и подтолкнул к двери. Тот побрел, шатаясь и вопя, точно пьяный…

Вагн обрадовался Мартину. Достав из ящика стола трофейный офицерский кинжал, он протянул его брату.

— Возьми себе на память! — сказал он. — А я сегодня пораньше выберусь домой — повидаться с матерью.

Во дворе Якоб и Мартин столкнулись с Красным Карлом. Командир сразу же подбежал к ним.

— Якоб, — сказал он, — мне только что доложили, что из Орхуса сбежала на грузовике большая группа бандитов из вспомогательной полиции. Мы хотим подстеречь их на главном шоссе, нам потребуется для этого несколько автомашин. Можешь ты организовать это дело?

— Охотно, — ответил Якоб.

— Возьми с собой пулемет и задай им жару! — сказал Красный Карл. Увлекая за собой Якоба, он зашагал к штабной комнате. Мартин понял, что он здесь лишний.

Он выбежал за ворота, и часовой проводил его улыбкой. Мартин со всех ног помчался домой, к Карен, голова у него шла кругом от волнующих впечатлений.

* * *

Вечером прибыл грузовик забрать нехитрый скарб с чердака, где жили Карлсены. Два бойца, приехавшие с машиной, да еще соседи помогли матери и сыну снести вещи вниз.

На заднем дворе все было готово к торжественной встрече. Соседи убрали квартиру Карлсенов и даже заново покрасили стены — в такой дом приятно было возвращаться. В гостиной на столе стоял огромный букет цветов. Его принесли соседи. Они не знали, чем еще порадовать Карлсенов.

— Спасибо вам всем, — сказала Карен, — большое спасибо.

Она стояла в своей квартире, сжимая в руках портрет Лауса. Когда Карен с Мартином остались одни, она повесила портрет на стену, а под ним поставила цветы. Затем, присев у окна, впервые за долгое время разрыдалась.

Мартин молча бродил по квартире, не зная, как утешить мать.

На этом кончается наша повесть о маленьком датском городке и его жителях, о мальчике Мартине и его отце и о многих других, столь же замечательных и мужественных людях…