Андрей Костин УБИЙСТВЕННЫЙ АРГУМЕНТ

1. ВИНО, ДАМА И ГОЛЫЙ МЕРТВЫЙ

Гроза пронеслась над Москвой в полночь на 25 декабря.

Гром зарождался где-то вдали, проносился над спящими домами, наталкивался на заклеенные на зиму окна и долго еще перекатывался, как бильярдный шар в поисках лузы.

А потом повалил снег — мелкий мокрый и густой. Будто кто-то размахивал перед окном серебристым помелом.

В темноте я нашарил пачку сигарет, спички. Закурил, стоя у окна, мягко погладил левую сторону груди, словно кошку.

За спиной скрипнула дверь и загорелся свет. Я обернулся.

Алена зябко куталась в халат. Глаза у нее были сонные.

— Я и не слышала, как ты пришел. Тебе звонили…

— Глупости. Мне никто не может звонить.

— Какой-то мужчина. Он сказал, что ждет тебя в ресторане «Красная лошадь», хочет предложить работу. Он пробудет там долго. Сказал — ты только назови себя метрдотелю, и тебя проводят к его столику.

— Глупости, — повторил я. — Меня никто не может ждать. И никто не предложит работу.

— Ты чем-то расстроен? — она посмотрела участливо.

Лучше бы она провела ногтем по стеклу.

— Наоборот. Сегодня Рождество. Праздник. Знаешь, есть такой обычай: в семье, где кто-то пропал без вести и неизвестно, жив он или нет, в этот день на окно ставят свечу. Чтобы заблудившаяся душа могла найти дорогу к дому…

— Это католики в декабре празднуют, — заметила Алена, наморщив лобик.

— …И я знаю дом, где сегодня, наверняка, на окне горит свеча.

— Может, перестанешь себя изводить? — спросила она.

— Не к добру гроза зимой, — я покачал головой.

— Мне завтра на работу рано, — она почти извинялась.

— Ну конечно. Я весь день провалялся в постели, вот и не спится.

Главное преимущество, когда сидишь без дела, можно спать в любое время. Потому что некуда спешить. Хотя, какое это преимущество?

— С тобой точно все в порядке? — Алена подозрительно посмотрела на меня.

— Сигареты кончились. Схожу, куплю.

— Среди ночи?

— Возле метро есть дежурная палатка.

Она недоуменно покачала головой.

Ночная улица встретила мелким мокрым снегом. Подняв воротник, я пересек гулкий котлован двора. Белый снег лег только сверху, а под ним оставалась грязь наших вчерашних следов.

В киоске у метро продавец спал. Не стоило его будить ради пачки сигарет. Впрочем, дело-то не в сигаретах. Просто я заставлял себя что-то делать — ходить, говорить, пить, есть. Есть было тяжелее всего. А пить — всего проще. Я абсолютно здоров и мне тридцать пять лет. Переходный возраст для мужчины, утверждают на Востоке. Только мне некуда было переходить.

Продолжая разглядывать бутылки в витрине киоска, я пришел к мысли, что пить на улице, зимней ночью, да еще в одиночествеэто уж совсем пропащее дело. Не то, чтобы меня теперь беспокоило общественное мнение, просто я боялся поперхнуться после первого же глотка.

Метро еще работало. Я спустился вниз, купил у сонной кассирши жетон для телефона и набрал номер.

— С вами говорит автоответчик… — начал бубнить гнусавый голос.

Дождавшись, когда он предложит оставить сообщение, я прокричал в трубку:

— Василий, не валяй дурака. У тебя с роду не было автоответчика.

— Ну и что? — сказал он теперь нормальным голосом. — Может, нам обоим это снится? Знаешь, который час?

— Выпить никогда не бывает поздно.

— Последний раз я от тебя это слышал неделю назад. А на следующий день никак не мог вспомнить, почему у меня в ванной плавают пескарики.

— Это были ротаны. Мы пустили их погреться. Купили у какого-то рыбака с коловоротом.

— Угу. Коловорот до сих пор лежит под кроватью. Ты уверен, что мы его тоже купили?

— Коловорот дали в нагрузку. Ну так как тебе мое предложение?

— Почему бы нет?

— Не слышал про такой ресторан — «Красная лошадь»? — спросил я.

— Каждый день проезжаю мимо. Он как раз посередке между нами.

Василий жил в трех остановках отсюда.

— Приличное место?

— Шикарное.

Интересно, кто мне сегодня звонил, чтобы пригласить на встречу в ближайший ресторан? Никто посторонний не знал, что меня можно найти по этому телефону. Никто не должен был знать, где я живу. Одна жизнь кончилась, и я не хотел, чтобы прошлое напоминало о себе — голосами и лицами людей, которые знали меня раньше. Я надеялся, что у меня, как у кошки — пусть не девять жизней, но хотя бы две.

— Кстати, это идея, — Василий хмыкнул. — Почему бы нам туда и не отправиться? Кажется, открыто всю ночь.

— Это ты брось. Я с мужчинами в ночные заведения не хожу.

— Нет, серьезно, — он звонко засмеялся, — Если мы опять будем на квартире пить, я умру. А там — и развлечемся, и пропустим по рюмашке. Я буду на машине, так что смогу держать себя в рамках.

— У тебя деньги лишние завелись?

— Вот именно. Впарил одному японцу ФЭД под видом «лейки». Три штуки чистыми.

Василий любил зарабатывать деньги всеми доступными способами. Антиквариатом, фотоаппаратурой, помидорами из Астрахани, собаками и кошками на Птичке… Утверждал, что это он продал белую крысу под видом щенка бультерьера. На одном только Василий никогда не делал деньги — на медицине. Слишком много он о ней знал.

С ним легко. Никогда не лезет с расспросами или глупым сочувствием. Василий смог бы валять дурака даже с приговоренным к смертной казни. То ли это характер, то ли профессиональная черта врача скорой помощи.

* * *

За массивными дубовыми дверями было слишком много красного. Ковер, стены, скатерти, обивка стульев, даже коротенькие платьица на официантках — и те были цвета перезрелых помидоров. Сами официантки перезрелыми не казались.

— Тут что, штаб компартии России? — спросил я.

— Старик, ты не в курсе, — Василий ухмыльнулся. — Это самый что ни на есть модный цвет для крутых тусовок. Не надо перекрашивать после очередной разборки.

— Много ты знаешь о крутых тусовках.

— Старик, ты не прав. Я же увлекаюсь фотографией. Пару месяцев назад дал объявление в газете: конфиденциальная фотосъемка. Если б ты знал, куда только меня не приглашают поснимать…

— Ага, поверил. Полно безработных профессиональных фотографов, но приглашают именно тебя.

— Надежность и конфиденциальность, — он поднял вверх указательный палец. — Нам водки и закусить чего-нибудь горячего, — сообщил он официантке, по своему отреагировавшей на его жест.

— Тоже мне фотограф, — сказал я. — Еще когда меня снимал, а где фотографии?

— Пленка засветилась, — ответил он беззаботно.

Принесли заказ. Я выпил водки, посмотрел на сочный подрумяненный бифштекс и