Пол Андерсон Воины ниоткуда^[1]

— Преступление, — сказал капитан Доминик Флэндри из службы разведки космофлота Империи, — целиком и полностью определяется масштабом. Если ты застрелишь своего соседа с целью завладеть его имуществом, то тебя назовут убийцей и вором и отправят на психокоррекцию, а затем на принудительные работы. Однако если ты решишь собрать банду здоровых парней, отправить на тот свет пару миллионов людей и захватить их планету, то тебя ждет титул великого завоевателя, героя Вселенной, не говоря уже о почетном месте в учебниках истории. Раньше или позже этот парадокс доходит до сознания народа и вызывает стремление к всеобщему миру. Это и называется упадком, особенно среди философов истории, которым никогда не приходилось воевать. Сейчас Империя находится на ранних стадиях упадка, когда жить, в общем-то, можно: мир и спокойствие царят в обществе, еще недостаточно прогнившем, чтобы ощущать надвигающийся хаос. Можно сказать, что Империя сейчас походит на банан, только-только начинающий покрываться коричневыми пятнышками.

Тюрьма за такие высказывания ему не грозила, так как он вел частную беседу, сидя на балконе своего загородного дома на южном континенте Варрака и наслаждаясь привычным поздним завтраком. Его ноги в цветастых пижамных брюках покоились на перилах. Поверх кофейной чашки он любовался открывавшимся между ступнями видом горного склона, ближе резко переходившего в зеленую, залитую солнцем степь. Свет ласкал тонкое, с правильными чертами лицо и стройное сильное тело, явно противоречащее образу и свидетельствовавшее о том, что его обладатель не принадлежит к типу мелкого аристократа пресыщенной империи. Но род его занятий — поддержание статус-кво в государстве, которому угрожало внутреннее разложение и внешняя агрессия, — требовал подтянутости.

Элла, его нынешняя возлюбленная, предложила ему сигарету, и он с удовольствием затянулся. Эту сногсшибательную блондинку он купил пару недель назад в единственном городе этой планеты, Форт-Лоуне. Судя по всему, она вела свое происхождение от первых поселенцев, полуаристократов, в свое время разорившихся и проданных за долги. Такие люди вызывали у него сочувствие, но с системой ничего не поделаешь; кроме того, у нее, вероятно, бывали хозяева и похуже.

Сделав очередной глоток кофе и пригладив усы, он уже открыл рот, чтобы продолжить разглагольствования. Его остановило извиняющееся покашливание слуги, единственного, кроме них, человека в доме. Стройный гуманоид с Шалму имел гладкую зеленую кожу, цепкий хвост и безупречные манеры. Флэндри окрестил его Чайвзом и обучил некоторым полезным вещам помимо ухода за своим парадным костюмом.

— Извините, сэр, адмирал Фенросс вызывает из города. Флэндри выругался и поднялся с места.

— Фенросс! Что ему тут делать, на этой планете? Скажи ему… а впрочем, это анатомически невозможно. — Он, нахмурившись, поплелся в кабинет. Между ним и начальником не было особенной любви, но Фенросс не стал бы беспокоить человека в отпуске, не будь это действительно срочно.

С экрана на него смотрело вытянутое, суровое лицо в темных очках. Из-под рыжих волос стекали капли пота.

— Наконец-то! Подключи устройство засекречивания, шифр 770. — Когда Флэндри настроился, адмирал резко сказал: — Отпуск отменяется. Приступай к делу немедленно, — и неожиданно добавил другим голосом: — Хотя Бог знает, удастся ли тебе что-нибудь изменить. Если нет, полетят наши головы.

Флэндри сделал глубокую затяжку:

— О чем идет речь, сэр?

— Разорение Форт-Лоуна было не просто набегом…

— Какое разорение?

— Ты не знаешь?

— Я неделю не включал телеком, сэр. Хотел отдохнуть. Фенросс что-то сердито пробормотал, а затем заговорил хриплым голосом:

— Значит, так: вчера налетела орда варваров, смела все оборонительные посты, приземлилась, и через три часа все было обчищено, а город пылал факелом. Захвачено также около тысячи граждан, в основном женщины. Грабителям удалось унести ноги, прежде чем ближайшая военная база успела получить сигнал тревоги. Откуда они и куда делись — сказать невозможно.

Флэндри еще раз откровенно выругался. Ситуация была ему знакома. Таврийский сектор Империи выполнял роль буферной зоны: по ту сторону простирались звездные дебри, кишащие ордами варваров, заполучивших космические корабли и атомные бластеры и использовавших их исключительно для разбоя. Набеги и карательные экспедиции были здесь обычным делом. Но нападение на Варрак! Это не укладывалось в голове.

— Но это не по нашей части, сэр, мы, конечно, можем выяснить, кто это сделал, — попытался возразить он. — Но боевыми действиями, как я понимаю, занимается флот. Зачем тогда дергать меня?

— Дело касается не только тебя, нам нужен каждый человек в этом секторе. Послушай, Флэндри, варвары прихватили с собой ее высочество, леди Меган с Луны, наследную принцессу и любимую внучку императора!

— Хм-м… вот как… — На лице Флэндри не дрогнул ни один мускул, но внутри все сжалось и похолодело. — Понял… Что о них известно?

— Немного. Одному офицеру удалось спрятаться в развалинах и заснять стереофильм — всего на несколько минут. Это может дать нам зацепку; не исключено, что ксенологическому отделу удастся по нему идентифицировать налетчиков. Но в любом случае… — Фенросс замялся, ему явно трудно дались следующие слова, — ты нам нужен.

— Похоже на то, дорогой шеф, — от излишней скромности Флэндри никогда не страдал. — Ладно, я сейчас прилечу. Пока. — Прервав связь, он вернулся на балкон. Чайвз убирал посуду после завтрака, а Элла курила в кресле. — Прощайте, дети мои. Я вас покидаю.

Девушка пристально посмотрела на него своими серебристо-голубыми глазами.

— Что случилось, Ник? — тихо спросила она. Флэндри поморщился:

— Точно не знаю, но кажется, меня только что приговорили к смерти.

Картина была адская.

На фоне падающих и пылающих развалин бесновались вооруженные варвары: дюжие гиганты в шлемах и латах, некоторые с архаичными мечами. В кадре появился помост, на котором сбилась в кучу дюжина молодых женщин, лишенных как одежды, так и надежды, их дикий ужас отступал перед отчаянием. Нескольких из них унесли к дискообразному кораблю, в то время как оставшиеся жались друг к другу, окруженные ордами дикарей. Их продавали. Крупные драгоценные камни, серебро и золото, награбленные в городе, переходили к похожему на гнома безобразному существу, сидевшему на корточках. Взамен он передавал ухмыляющимся воинам приобретенный ими живой «товар».

Фильм кончился. Флэндри посмотрел сквозь разрушенные стены