скрипучей лестнице на второй этаж. В узком коридоре было пусто, но за закрытыми дверями дребезжала музыка и разговаривали люди.

Соломон прислушался у двери с табличкой «217». Изнутри донесся мужской голос, ему ответил женский, но тихо и неразборчиво. Соломон вытащил из кобуры пистолет и опустил руку, направив дуло в пол. Постучал.

Несколько секунд царило затишье, потом в комнате послышались шаги. Дверь распахнул коренастый меднокожий мужчина с глазами навыкате, большим ртом и тонкими усиками.

— Ты, должно быть, и есть пучеглазый мексиканец, — произнес Соломон.

— Что-что?

Мужчина сощурился, заморгал. В голове его вершили свое дело какие-то сильные наркотики. Соломону это не понравилось. Наркотики делают людей непредсказуемыми, заставляют рисковать, забыв о последствиях и осторожности.

Лучше не усложнять.

Он ткнул дулом сорокапятки в ширинку обвислых брюк мексиканца. При внезапном покушении на его драгоценность глаза мужчины выкатились еще больше.

— Ты внимательно меня слушаешь?

Мексиканец кивнул.

— Там находится женщина, Эбби Мейнс.

— Не знаю, браток. Я только…

Новый, еще более сильный тычок пистолетом заставил мужчину перекоситься от боли. На лбу у него заблестел пот.

— Я хочу, чтобы она вышла из номера. Устрой это.

— Угу

— Кто там? — долетел из недр комнаты гнусавый мужской голос.

Соломон глянул поверх головы мексиканца, но никого больше не увидел. За дверью открывался узкий коридор с входом в ванную с одной стороны и голой стеной — с другой. Остальные обитатели находились за углом, вне поля зрения.

Мексиканец оглянулся.

— Ответь, что все в порядке, — подсказал Соломон.

— Все в поря-адке! — крикнул он. — Тут один тип. Хочет поговорить с Эбби.

— Что за тип?

— Какой-то белый тип.

Пауза.

— Ты коп? — спросил голос.

— Нет, — ответил Соломон.

— Кто ты тогда?

— Я работаю на деда Эбби.

В номере что-то зашуршало. Соломон по-прежнему никого в глубине не видел.

— Чего тебе надо?

— Мне нужно поговорить с Эбби.

Еще одна пауза. Потом невнятный шепот.

— Да ладно, пусть войдет, Хорхе. — Неожиданно дружелюбный голос произнес мексиканское имя с растяжкой: «Хорь-хей». — Нам нечего скрывать.

У Хорхе дернулся кадык. Соломон в последний раз вдавил ему дуло в яйца, потом кивнул. Мексиканец попятился, держа руки на виду, улыбаясь, кривясь и изо всех сил изображая дружелюбие.

Соломон следовал за Хорхе, прижимая пистолет к бедру. Коридор походил на прогон для скота — худшую из ловушек, но ему ничего не оставалось, как двигаться вперед. Теперь, когда он обнаружил Эбби, пути назад не было.

Он дошел до угла, за которым начиналась комната, и в шею ему уперлось дуло пистолета.

— Вот так, придурок, — произнес у самого его уха владелец оружия. — Веди себя смирно.

Глава 2

Стандартный гостиничный номер, много претерпевший за годы варварского обращения и небрежения. Замызганный ковер, испещренная следами ожогов мебель, стены в коричневатых, похожих на кариесные разводах. Две узкие кровати со смятыми простынями были прижаты изголовьями к дальней стене, между ними стоял ночной столик с покосившейся лампой.

На одной из этих кроватей сидела Эбби Мейнс, бледная и изможденная, с туго стянутыми на затылке иссиня-черными волосами. От наркотиков ее глаза горели так ярко, что Соломон не удивился бы, увидев струящийся из ушей девушки дымок. Босая, с грязными ногами, она была хотя бы одета — в засаленные джинсы и перепачканную желтую футболку, висевшую на ее узких плечах, как на вешалке.

Распростертая на другой кровати черная женщина была абсолютно голой, только ее лицо скрывалось под путаницей волос. В полной отключке, и никто здесь не догадался приличия ради набросить на нее одеяло.

Пистолет, вжимавшийся в шею Соломона, держал в руке высоченный, как сам Соломон, метис лет двацати пяти со светло-карими глазами и грубыми чертами лица. Рядом с ним стоял парень посмуглее и пониже, направив Соломону в лицо маленький полуавтоматический пистолет. На обоих были красные спортивные костюмы с белыми полосками на рукавах, бейсболки, пухлые кроссовки «Найк» и массивные золотые украшения.

За их спинами маячил диван цвета детской неожиданности, а у противоположной стены светился экран телевизора, на котором без звука мелькали образы мультика про Багса Банни. На журнальном столике теснились серебристые банки из-под пива «Курс лайт», переполненные пепельницы, заветренные куски пиццы. Центр его занимал латунный поднос, на котором лежали шприцы, стеклянные трубочки, бритвенные лезвия, крэнк, крэк и пакетик с чем-то черным.

Мексиканец, пятясь, отошел к изножью кровати, на которой лежала одурманенная женщина. Расплылся в улыбке, отчего еще больше стал похож на лягушку.

— Ну и у кого теперь горят яйца? — спросил он. — Кому не по себе теперь?

— Заткнись, Хорхе, — прозвучало рядом с ухом Соломона. — Брось оружие, козел.

— Или что?

— Или — бах, и ты покойник.

Большим пальцем руки Соломон нажал на кнопку выброса обоймы, и она со стуком упала на пол. Никогда не стоит отдавать противникам заряженное под завязку оружие. Особенно если они догадались принести и свое собственное.

Один патрон, правда, остался в патроннике, но он решил его не извлекать. Надеялся, что обойдется без перестрелки, ну а если нет — эта пуля может пригодиться. Соломон, немного присев, опустил пистолет на потертый ковер. Дуло еще сильнее врезалось ему в шею.

— Так кто ты такой? — спросил высоченный метис.

— Соломон Гейдж. Я работаю на семью Шеффилдов.

— Не знаю никаких Шеффилдов.

— Дед Эбби — Дональд Шеффилд. Очень влиятельный человек.

— Но у нее какая-то другая фамилия. — Метис нахмурился, припоминая.

— Мейнс, — терпеливо напомнил Соломон. — Ее мать — дочь Дональда Шеффилда.

— Это правда, Эбби?

Метис глянул на нее, и этого мгновения было бы Соломону достаточно, чтобы выхватить у него пистолет, вывернуть ему руку. Но оставался парень пониже, по-прежнему целившийся Соломону в лоб. Прищурившись, он смотрел на мушку, словно мог промахнуться с такого расстояния.

— Эй, Тайрон, знаешь, на кого похож этот придурок? — сказал недоросток. — На того типа из телерекламы. На мистера Пропера. Сечешь? Лысый, и такие же белые лохматые брови. Этот придурок — мистер Пропер.

Тайрон ухмыльнулся, разглядывая Соломона.

— Да уж точно не дядя Том.

Пока они от души смеялись этой остроте, Соломон просчитывал возможные ходы. Ему нетрудно было бы завладеть оружием Тайрона и пристрелить недоростка. А выведя из строя пулялки, доделать