- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (49) »
ИСКАТЕЛЬ № 6 1984
№ 144
ОСНОВАН В 1961 ГОДУ
«Искатель», 1984, № 6, 1–128, издательство «Молодая гвардия».
Выходит 6 раз в год. Распространяется только по рознице.
© «Искатель», 1984 г.
Александр КУЛЕШОВ — Эта боль со мной всегда 2.
Молодые писатели-фантасты:
Тимур СВИРИДОВ — «Спасатель» 9.
Павел ПАНОВ — Баллада о горах 33.
Агата КРИСТИ — Объявлено убийство 45.
II стр. обложки
Александр КУЛЕШОВ ЭТА БОЛЬ СО МНОЙ ВСЕГДА
Рассказ
Придет время, и вы узнаете мое имя. А может быть, не узнаете никогда. Но поверьте, все, о чем я рассказываю, — правда. Все это было. Скажите, что вы делаете по вечерам? По вечерам, когда на город опускаются сумерки? Включаете телевизор? Или идете в театр? А может быть, просто садитесь ужинать? Я, например, частенько прихожу на этот мост. Я люблю облокотиться о перила и стоять здесь, глядя, как огни танцуют на воде. На мосту пустынно. Здесь труднее подойти ко мне незаметно. Это не главное, но тоже имеет значение. Главное в другом. В эти минуты, что я стою над рекой, облокотившись о перила, я выключаюсь из моей нынешней жизни, из которой больше, чем на короткие минуты, мне выключаться не дано. Стоя здесь, я вспоминаю о многом. Именно поэтому я и прихожу сюда, на этот мост, не так уж часто и всего на несколько минут. Полчаса самое большее. Полчаса — это очень мало. Что может вспомнить за полчаса человек, у которого голова давно поседела? Седина у меня давно. Я тогда еще был мальчишкой, ходил в невысоких чинах. Ну, не совсем мальчишкой, но по сравнению с собой теперешним… Тогда волосы у меня были рыжие. Лена называла меня Подсолнух, и я очень сердился. Подсолнух! Это звучало нелепо и неромантично. Подсолнух в сто восемьдесят сантиметров ростом и весом в девяносто килограммов! — Ну хорошо, — говорила Лена. — Не подсолнух — дуб. Хочешь, я буду называть тебя дубом? По-твоему, это красивей? Она всегда немного посмеивалась надо мной. Посмеивалась и гордилась. Когда однажды непонятно зачем я снялся статистом в «Александре Невском», Лена хвасталась всем подругам: «Мой Подсолнух-то о кинозвезды выбился!» Я поседел в один день, вернее, в одну ночь. Слышал, что так бывает, но никогда не думал, что это может произойти со мной. Произошло. Я был тогда молод. И чин у меня был невысокий — старший лейтенант. Это в Советской Армии. А в германской был капитаном. Странно, правда? Ничего, в моей профессии еще и не такое бывало. Чтобы стать хорошим разведчиком, надо многому научиться. Если инженер или бухгалтер плохо изучат свое дело, они станут плохими работниками; если разведчик — он станет мертвецом. И я учился. Лена никогда не спрашивала меня ни о чем. Может показаться смешным, но с первой нашей встречи на пляже она никогда ни о чем меня не расспрашивала. Я тогда шел за ней от самой остановки автобуса и страшно обрадовался, узнав, что она пришла одна. Устроился на песочке рядом. Стал смотреть. Вид у нее был гордый, и я принялся обдумывать план атаки. Она тоже оглянулась на меня, вынула из сумки большое яблоко и стала его есть. Потом снова посмотрела на меня, бросила взгляд на часы и сказала: — Без двадцати двенадцать! — Ну и что же? — удивился я. — Вы ведь все равно рано или поздно спросите, который час? Посмеялись. Познакомились. На следующий день встретились. С тех пор до самого моего отъезда встречались чуть не каждый день. И все это время она ни о чем не спрашивала. Ни о чем на догадывалась? Чепуха! Она, конечно, догадывалась, потому и не спрашивала. Я много учился, и это было тяжелое учение. Знал, что меня ждет впереди, и это было трудное ожидание. Лена снимала все — усталость, грусть, сомнения. Она всегда была веселой. Как-то я застал ее гадающей на каргах. — Это чтоб убедиться, что все получается наоборот, — серьезно объяснила она. Но однажды наступил день, за которым не было завтра. Она, конечно, ждала его, знала, что он когда-нибудь придет. Просто надеялась, что это будет не скоро. А это произошло примерно за год до войны. Я пригласил ее в ресторан, заказал шампанское и сказал, что уезжаю. Сам не знаю почему, но мне хотелось быть с ней на людях перед этой разлукой. Не знал, как Лена поведет себя. Может быть, я не доверял ей? Или себе? Она сидела, не поднимая глаз, надув пухлые губы, словно злясь на что-то, теребила ремешок своей потрепанной сумочки… Я не стал ее обманывать, говорить, что еду в легкую командировку, что скоро вернусь… Прямо сказал, что уезжаю надолго, возможно, на много лет. — Я знаю, — сказала она. Я объяснил, что не только не беру с нее никаких обещаний, но что единственное, чего бы мне хотелось, это чтоб она была счастлива. Пусть даже с другим, раз нет меня, но пусть будет счастлива. Я объяснил ей, что надвигаются трудные времена, что может быть война, и что, если даже войны не будет для других, она все равно будет для таких, как я, и неизвестно, сколько она продлится, и что ждать меня наивно и глупо. — Ничего, дождусь, — сказала Лена. Она не плакала, смотрела на меня спокойно и весело, как всегда. Я гонял, что она верит в нашу встречу и хочет, чтоб и у меня была эта вера. Говорила, что мы поженимся, когда я приеду из этой командировки, а она кончит свой иняз. — Готовить я не умею, имей в виду, — говорила она, воинственно глядя на меня. — В этом деле я шляпа. Ты, между прочим, тоже. Будем ходить по друзьям. Составим график и будем ходить. Несколько минут, размахивая руками, она фантазировала на эту тему. Потом, как всегда неожиданно, следовал вывод: — Лучше будем голодать, но вдвоем. Правда? Вот о чем я мечтаю, чтоб все время быть вдвоем! А я все время знал, что мы никогда не будем вдвоем, что не поженимся, что все это так и останется мечтой. К началу войны я уже занимал в германском вермахте приличный пост. Потерять его было бы катастрофой. И мне не уставали напоминать об этом. «Строжайше соблюдать конспирацию», «Ни при каких обстоятельствах зря не рисковать», «Мелочами не заниматься», «Сосредоточиться на главном», — читал я чуть не в каждом
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (49) »